Розовые очки

— Его вера с каждым днем все сильней. Если уходят в монастырь по разочарованию в земной жизни — это долгий путь. Несомненно, у Алексея была травма, но я чувствую, что он здесь по внутреннему призванию и готов всецело посвятить свою жизнь Богу и церкви.

К концу лета Марка стало немного отпускать. Он поверил, что его сын нашел себя и отменил его охрану. Первую неделю спал беспокойно и еле дождался выходных, чтобы увидеть Лешку.

Но в монастыре было все спокойно, его сын с радостью трудился там и никуда убегать не собирался.

— Может, ты уже наконец-то успокоишься? — спросил Марка Володя. — Тебе надо отдохнуть и заняться своей жизнью!

— Думаешь, есть шанс?

— Пока мы живы, шанс есть всегда. Посмотри, его получил даже твой сын. Давай я узнаю, как там Катя?

Марк замотал головой.

— Почему?

— Сначала получу прощение и благословение у сына.

— О, Боже! Ты уже стал говорить, как прихожанин. Марк, я просто узнаю. Больше ничего предпринимать не буду. Хорошо? А вдруг ей плохо? Вдруг ей помощь нужна?

Марк тяжело вздохнул и протер ладонями глаза:

— Хорошо, давай. Надеюсь, что у нее все хорошо.

Валаамова ослица

Прошло три месяца после операции Ксюши — девочка шла на поправку, болезнь отступила, спрятала свои острые когти на скрюченных костлявых пальцах смерти.

Вера оказалось чересчур благодарным человеком и не давала Кате никакой свободы: приходила к ней без звонка, сразу принималась за уборку или готовку.

Катя не выдержала, усадила ее на диван и сказала:

— Мне не нужна твоя помощь. Ты мне уже помогла. Мы квиты, поверь! Я хочу, чтобы ты уделяла время своей семье. У тебя больная мать и две прекрасные девочки. Все! Иди к ним!

— Я хочу стать тебе подругой. Настоящей.

— Я этого не хочу. Я не могу дружить с тобой. Не знаю, как объяснить тебе… — Катя пыталась подобрать слова: — Это то же самое, как если бы мне отрезали руки и заставили играть на пианино. Не выйдет у нас никакой мелодии, понимаешь?

Вере было очень сложно принять решение Кати. Она искренне хотела иметь такую подругу.

Но Катя все еще была на распутье, хотя одно знала точно — Веру она больше видеть не хочет. Она даже стыдила себя за такую позицию, но ничего поделать не могла.

Для нее главным оставалось понять, что она хочет в жизни дальше и чем она будет заниматься.

Марка она смело вычеркнула и была уверена, что даже если он будет умолять простить его, она никогда этого не сделает. Правда, он и не появлялся, а ведь прошло четыре месяца…

Самокопание Катя решила начать с небольшого путешествия, о котором мечтала еще со студенческой скамьи — добраться до любимого Питера на электричках, посетив по дороге города Тверь, Бологое, Окуловку и Малую Вишеру.

Лет десять назад, когда только вошло в моду составлять списки желаний на год, на пять, десять и двадцать лет, именно это желание было у Кати на пятом месте. Как оно родилось, она и не помнила! Вроде бы об этом маршруте она узнала из интервью известного певца. Главное, что желание осуществимое и любимый Питер в начале мая — прекрасен. Хотя, нет, Питер она любила в любое время года: и суровой зимой, и дождливым летом, и промозглой осенью, и весной.

Катя вспомнила про эти списки желаний и достала огромную коробку из шкафа: где-то они должны быть, среди семейных альбомов. Ей очень хотелось прочитать, что же там было еще, о чем тогда мечтала глупая тридцатилетняя дурочка?

Ее поиски прервал звонок в дверь.

«Неужели опять Вера? Господи, ну что же ей сказать, чтобы она больше никогда не приходила?» — подумала Катя и пошла открывать.

На пороге стояла мама:

— Это моя третья попытка! — подняв вверх указательный палец, грозно произнесла она.

Катя закрыла за ней дверь и поплелась в гостиную.

Светлана Николаевна присела на диван и тем же указательным пальцем указала дочери на кресло напротив себя.

Катя послушно опустилась и улыбнулась.

Еще совсем недавно она вряд ли смогла бы так спокойно реагировать на эту женщину, которая подарила ей жизнь. Но сейчас ей было абсолютно все равно, что та ей скажет и в чем обвинит.

— Я уже три раза приходила к тебе, но так и не застала! — опять напомнила матушка.

Последний раз они виделись еще до ее поездки в Италию. Это был конец мая. Получалось, что они не виделись одиннадцать месяцев. Катя с трудом поделила 11 на 3. У нее вышло «почти 4». Для ее мамы это «почти подвиг». Катя была уверена, что ее тут вообще ни разу не было. Оказывается, ошиблась.

— Наш мясокомбинат процветает, ты в курсе?

Катя кивнула. Чуть не рассмеялась над с местоимением «наш», но удержала себя в руках. На счет «процветает» она тоже «была в курсе», так как ежемесячно получала на карту и свою зарплату и прибыль. Только раньше она не заходила в банк и не проверяла свои счета, а неделю назад ей захотелось это сделать, и она была приятно удивлена.

Ну что ж, Марк ей помог хотя бы в этом!

— Ты уже успокоилась и не убиваешься по своему мужу-предателю?

Катя понимала, что если Стас рассказал о Вере всему мясокомбинату, то и маму эти новости никак обойти не могли.

— Со мной все хорошо, — ответила девушка.