Розовый грех

Разглядывая мелкие вкрапления, дотрагиваясь до них пальцем, проводя словно по пунктиру, не заметила, как мой покой нарушили. Забравшись в ванную, удобней усевшись за моей спиной, распределяя ноги по краям, ухватив меня поперек живота, чувствуя даже в горячей воде теплую ладонь Джерома, потянули на себя. Жар и холод встретились.

– Вопрос: ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

– А ты, когда мечтал о наших отношениях, всегда хотел, чтобы они складывались в том самом смысле, о котором все говорят? – мой вопрос звучит лучше нежели его. Тут сразу поставлено на кон ребром… Нет, весь вопрос стоит ребром и ко мне, и к Джерому. Хочу ли я с ним встречаться, зная то, что меня могут предать; хочет он такие отношения, где нет секса?

– Я мужчина, мне нужны те самые потребности, о которых ты говоришь, – с нажимом произнесли. Что и требовалось ожидать от такого мужчины с пирсингом в носу, губе и татуировки. Самая «величественная» три шестерки. – Если мы не получим секс…

– Для тебя важен только секс! – всплеснула руками отчего вода брызнула в разные стороны. Несколько капель стекли и упали на пол. – Нет таких отношений, где есть только секс! Секс, секс, секс! Будто кроме него ничего больше не существует.

Самый удачный день в моей жизни. Если те дни, когда меня били, наказывали самым изощрёнными заданиями в интернате, были самыми прекрасными на планете, собранные в один букет, то здесь и сейчас были кусты с горькими и кислыми ягодами. Сейчас, пытаясь не разрыдаться при человеке, зная его очень давно, живущего со мной в одном интернате более десяти лет, сжала руки в кулаки, спрятав под пеной. Мне нельзя показывать свою слабость и свои эмоции. Никак.

Хочу встать с места, вылезти, найти ненужную одежду, переодеться в нее и убежать. Но я не знаю, где сейчас нахожусь, не знаю, куда мне спрятаться, чтобы меня никто не нашел.

Ногти вспороли кожу, появились красные борозды. Ранки пощипывало, но я не придала к ним никакие значения. В моём мире нет такого, как рыдать от каждого удара или синяка. Эту слабость могут позволить только лучшие.

– Секс в нашей жизни занимает первое место, – решив успокоить, меня обняли и прижали к себе с такой силой, как будто тут не человек, а робот. – Ты видела такого мужчину или девушку, который мечтает об одних детях, жене и так далее?

– Я всегда мечтала о дочке, – мечтательно протянула, играясь с мыльными пузырями. Они постоянно лопались от моих прикосновений, словно мои мечты, лопнувшие в единый миг по щелчку пальцев. – Я ни разу не была в каменных джунглях, я не знаю, как тут думают люди.

– А я знаю. – лёгкий поцелуй в плечо. – Сейчас, в нашем мире, нет такого человека, который мечтает о ребенке или жене. Это такая большая ответственность, за которую придется платить всю свою жизнь… Людям хочется дальше гулять, наслаждаться свободой, чувствовать птицей, которую не заперли и не запрут в клетке.

– А как тогда появляются дети? – детский и невинный вопрос, который задают наши младшие собратья и сестры, живя под одной крышей.

– Через постель. – от такого ответа, я моментально села ровно, обернулась и посмотрела в глаза собеседника. Джером смеялся; улыбался самой из известных похотливых улыбок, показывая белые зубы.

Даже в ванне сидел вальяжно, раскинув руки по бортикам. Как-то случайно зацепилась за его голый торс. Конечно, его хотят все потрогать, почувствовать сердцебиение, поцеловать ключицу…

Мысли пошли не в ту степь, хотелось окунуться прямо с головой воду, задержав дыхание пока лёгкие не начнут гореть, сжигая огнём все стенки лёгких, но я не одна здесь нахожусь. Заметив мой взгляд, усмехнувшись улыбкой дьявола, отпрянул от стенки ванны. Словно хищник, словно акула, плавающая по кругу от жертвы, ею была я, мою обреченную жизнь схватили в плен. Взяв под водой мою ладонь, касаясь кончиками пальцев подушечек те самые ранки, потянули прямо на себя. Моя рука сразу оказалась возле его сердца, бьющегося очень гулко и медленно.

– Давай заключим спор.

– Нет, – вырвавшись из гипноза, выхватив свою руку, отплыла подальше к крану. Мне не нравится эта идея, совершенно… совсем. – Я не буду заключать больше споры, обещания и так далее, зная то, что надо мной могут грубо посмеяться.

– Я не об этом, – качнув головой, хватаясь за бортики, сжимая их так, отчего на руках выступили голубые вены, Джером привстал. Зная то, что все бутылочки с гелями и шампунями находятся на столешнице возле раковины, тут же отвернулась. Не желаю видеть нижнюю часть.

– Тогда что? – выдохнула, чувствуя, как вода начинает остывать, а пенки не осталось. Теперь можно увидеть мои ноги и то, что выше. Придется прятать любыми методами и способами. – Разве ты не хочешь заключить спор на тот счёт, где я могу попасть в твою большую и мягкую постель, на которой займёмся любовью? Здесь есть отличный вариант такого действия, как изнасилование. Меня никто не ищет, тебя тоже, в интернате ты элита. Твое слово – закон. Щелчок и я буду бояться кому-то говорить…