Розовый мёд (СИ)

— Да просто, обычно же… — тут пришлось прикусить язык. — Я вообще не понял где лежу и что происходит. Вот и решил ощупать всё вокруг. Капец жёстко выпал из реальности.

— Хих! Хорошо, что я сразу проснулась.

— Уж точно, а то мало ли чего нащупал бы, да?

Опять рассмеялись.

— В детстве я не послушала папу и вышла во двор, когда мясник забивал корову. Это была наша Марта, которую я очень любила. Мама, конечно, тут же закрыла мне глаза и увела в дом, но потом я долго не могла спать одна. Ну а в тот вечер папа просил простить его, что мы так обошлись с Мартой. Обещал больше так никогда не делать. Я простила и долго спала попеременно то с ним, то с мамой. Но больше с папой, потому что несмотря на то, что он так плохо поступил, всё равно его любила больше. И вот сейчас, перед тем как ты разбудил меня, словно вернулась в то время. Даже не знаю как описать — это и запах, и чувство, и то, что время ночное.

— Хых, прикольно, — отозвался я, поднявшись с кровати и подбирая под себя ноги. Каролина тоже села и внимательно смотрит на меня.

Странный у меня нюх — легко улавливает тонкие ароматы, а может дело в том, что темно и обоняние обострилось: если откинуть парфюмерные ноты, то свой запах Каролины оказался тёплым, немного древесным, с чудным мускусным основанием, отчего кровь только быстрее побежала.

— Моё детство было классным: мы жили в дачном массиве, возле леса. Мама мечтала о жизни в городе, а папе лишь бы грибы и ягоды собирать. Блин, он капец вкусные огурцы закатывал в банках. К концу декабря снега навалит с метр, вечером сидишь, печь раскалилась — не притронутся, а мы сверху чугунную сковороду и картошку жарим. Потом со сметанкой и огурцами м-м-м… капец вкусно!

— Погоди, так ты же с города, Сонетта говорила?

— Ну да, мы переехали потом — мама настояла. Жили-то бедно, вот она и уговорила папу. В целом вышло как она хотела, только всё равно разошлись.

— Значит, ты вернулся на родину?

— Хых, можно и так сказать. Не хотел вообще, но сейчас всё нравится. Если даже поступлю в универ, то смогу за сорок минут туда-сюда мотаться.

— Это хорошо, — отозвалась она хозяйским тоном. — Тут с нормальными мальчиками проблема.

— Это я-то нормальный?

— Хи-хи, нет, бог Ято не нормальный.

— Гы-гы! — не удержался я.

— Вот видишь — с кем ещё можно так обсудить аниме?

— Понимаю, — покивал я, — особенно в таких условиях, да?

— Именно! Всё остальное не канон.

— Блин, но я в одних трусах сижу.

— У меня вообще их нет, — тут же заявила она.

— В смысле?

— Не ношу. Я против панцушотов.

— Фигасе… а если юбка задерётся или ещё что?

— Что плохого в наготе? — с напором спросила она, опаляя меня скрытым за словами огнём. Подскочила. — Пусть те, кто видит — закрывают глаза, а я пройду сквозь это чистой и не запятнаюсь от взглядов, полных вожделения.

— Воу-воу! — оторопел я, но всё же постарался подсмотреть под выданную Сонеттой ночную рубашку, жаль, что слишком темно. — Ну только взглядов много не должно быть, всё же у нас любителей лолек-то не так много. А вообще, у тебя прям настоящая религия.

— Учение дев исподнего не носящих! — провозгласила Каролина.

— Хах! А ты, значит, его основательница Неколина э-э-э…

— Плоскогрудая, — сникла она, садясь обратно на кровать.

— Да ладно, есть у тебя. Не наговаривай.

— Считай нет.

— Не соглашусь, вполне себе наливные.

— Этого мало, чтобы стать полноценной основательницей, к сожалению, — грустно поведала она.

— Почему?

— Истинная сила наготы не может существовать без опоры на большую грудь.

— Блин, — растерялся я.

— Вот, ты уже понимаешь.

— Нет, погоди, это не всё, — опротестовал я, пытая мозг в поисках контраргумента. — Ага! Первое — ты ведь противница панцушотов? Так разве в них грудь играет какую-то роль? Нет. Более того, в случае, если на тебя падает мальчик, то при том самом случайном хватании за грудь, его рука всё равно попадает под лифчик. Второе — ты противоречишь себе, когда стесняешься естественного размера, а значит истинной красоты. И последнее — она ещё может вырасти и стать большой-большой, но вот маленькой она уже не будет никогда. Наслаждайся этим временем или, хотя бы, дай насладится другим.

— Хм-м… — уставилась она чёрными гляделками. — Ладно, будем считать, что ты поколебал мою уверенность. Совсем чуть-чуть.

Я не удержал зевка и едва руку не проглотил, прикрываясь. За окном начинается рассвет и в комнате становится светлее. Теперь могу уже отчётливо различить миниатюрную фигурку в ночной рубашке с сестринского плеча. Сейчас она наверняка будет Сонетте маленькой — хотел бы я посмотреть, как она будет едва-едва закрывать трусики.

Каролина сидит подобрав под себя ноги, но разведя колени. Задумалась над сказанным мной, а я не могу удержать взгляда. Но что можно увидеть, кроме лёгкого отсвета? Интересно, я могу просто попросить показать мне чудный вид под рубашкой или важен фактор случайности?

— Самуил?

— А, чёрт! Прости, я вовсе не туда…

— Ты готов познать истину? — произнесла она возвышенным тоном.

— Истину? Это как?