Розовый мёд (СИ)

— Я дарую тебе просвещение, узри же истинную наготу! — воскликнула Каролина и вскочила. Рубашка была вмиг сброшена и я тут впитал дарованный образ.

— А вы что тут делаете? — раздалось сбоку и в комнате зажёгся свет.

Глава 19

— Оу, фак! — закрыл я лицо руками. В голове рванул фейерверк обрывочных мыслей.

— Ой, Сонетточка! Давай я всё объясню? — услышал я и убрал ладони. Платье для сна уже снова на Каролине.

— Ну-у… — с хмурым лицом протянула сестра. — Ты извращенка и собиралась с братиком что-то такое устроить.

— Не-е-ет! — пылко воскликнула горе-подружка и спрыгнула с кровати. Не был бы я в таком стрессе, то порадовался мелькнувшей попке, но… — Мы сначала просто разговаривали, а оказалась я здесь вообще случайно. Речь зашла о моей нелюбви к панцушотам и Самуил подал интересную идею, что если я стану основателем клуба: “Неколины Ламинарной”?

— Клуба? — переспросил я.

— Да, — вдохновенно воскликнула Каролина, — тайный клуб учения о девах сбросивших оковы ткани! Парить над бренной землёй, сохраняя, но не скрывая наготы. Пусть весенний ветер срывает лепестки с озябшей вишни и проносит мимо… расправляя складки на юбках и…

Каролина может в речь! Фанатично и с выражением. Про себя я добавил: “…и играет с другими нежными лепестками!”

— Линка, ты чего устроила?! — расстроилась Сонетта. — Братик и так думал о нас всякое, а теперь вообще разговаривать перестанет. Ты дура!

— Погоди… — подняла руку Каролина, погрузившись в себя, словно бы услышав музыку, что играет только для неё. — “Слива расцвела… Ветер, грубою рукой… Лепестков не рви!”

Ни у Сонетты, ни у меня уже нет слов. Эмоций много, а вот оформить их в конструкцию не могу. Зато мне почти удалось разглядеть, что же там под ночной рубашкой. Если Каролина ещё раз посильнее поднимет руки — точно смогу.

— Эм-м…

— Да, братик, я понимаю, что ты хочешь сказать.

— Прости, Нетта, — нашёл я взглядом её глаза. Сердце действительно сжалось, ибо в голове возникла мысль, как всё могло закончится — я ведь и встать-то могу с кровати только сейчас, а до этого бы выдал себя самым постыдным образом. — Я не считаю вас плохими. Каролина действительно оказалась тут случайно. Вот только дальше всё пошло не по сценарию… точнее, не было никакого сценария, а события развивались очень странно. Я только одно вам обеим хочу сказать — я парень и это моя комната. Как только вы пересекаете порог, то оказываетесь в лёгкой опасности подвергнуться акту настойчивого внимания. И всё это может закончится не очень хорошо. В общем, лучше ночью не ошибаться дверью.

— Хы-хы, — глуповато посмеялась Каролина.

— Акту настойчивого внимания? — заинтересованно переспросила Сонетта.

— Именно! Так уж вышло — извините! — развёл я руками, — но вы весьма симпатичные девушки. То есть, очень даже в моём вкусе. Окажетесь случайным образом в моей кровати — съем!

— И косточек не останется? — сверкая глазищами, поинтересовалась сестра.

— Пару оставлю, чтобы сделать из них потом ложку и вилку, — выдержав серьёзный тон, сообщил я. — Буду потом облизывать и вспоминать вас.

Им вдруг стало смешно и со всем звоном девочки закатились в смехе.

— Братик, ну ты и дурашка, — подошла ко мне Сонетта и погладила по голове. — Раз ты предупредил, я спасу Линку от такой расправы. Пошли!

Черноволосая кошка бросила на меня дурной взгляд и пошла за сестрой.

— Стойте! — вдруг осмелился я.

— М-м? — нежненько промычала Сонетта, обернувшись. Я чуть всю решительность не растерял от умиления. Ну как можно у столь нежной зефирочки просить ТАКОЕ?

— Понимаешь, в качестве платы за неудобства я должен попросить с вас кое-что…

— Что ты хочешь, братик? — озарилась радостью Сонетта.

Начинаю ненавидеть себя.

— Это… весьма специфическая вещь. Мы тут обсуждали исподнее и про наготу философствовали, во-о-от… поэтому я считаю, что вы должны мне оставить экземпляр этого самого исподнего. Всего один.

Сонетта прикрылась ладонями, затем обернулась на Каролину и снова посмотрела на меня.

Я показал на кошку пальцем.

— Всё она виновата. Так что тут я просто обязан…

Сонетта хихикнула, потом помахала ручкой, мол, отвернись. Я тут же развернулся, чуть ли не воспарив над кроватью. Сердце забилось от предвкушения и смелости поступка. Кажется бессонная ночь всех нас сделала сумасшедшими…

— Вот, Самми, это тебе, — услышал я тихий голосок сзади, а после получил тёплый комочек ткани в ладонь.

Подруги тут же убежали, оставив меня наедине с одолевающим возбуждением, растущим счастьем и попытками заткнуть совести рот.

Свой развратный заплыв я вспомнил до мельчайших деталей, стоило проснуться. На улице знойный день, за окном носятся пчёлы и большие мухи, врезающиеся порой в сетку, а где-то далеко ругаются соседи, перемежая каждое слово матом.