Розовый обруч

В тот вечер я на руках отнес мужа в спальню и осторожно уложил в кровать. Потом все же вернулся в детскую и сменил одеяло у ребенка. Думаю, она бы не смогла его сбросить, стань ей жарко. А дом уже прогрелся достаточно для такого теплого и плотного покрывала.

Несмотря на то, что Адриан сделал за моей спиной, я все же его любил. Да и Рина постепенно стала чем-то обыденным и привычным.

Всякий раз, возвращаясь домой, ловил себя на мысли, что мне вполне комфортно. Это точно мой дом и точно близкие мне люди. Уже и не помню, когда в голове промелькнули старинные поговорки: «Если любишь дерево, полюбишь и ветку» и «Похвали ребенка – и тебя полюбит его мать».

К эно эти поговорки тоже вполне логично применялись.

Хотя между нами все также было напряжение из-за размолвки, и общение ограничивалось ли короткими репликами: «Доброе утро», «Передай…» и «Я сегодня поздно…».

Это отвратительно: спать в одной кровати, жить в одном доме, но общаться настолько формально.

И самое неприятное, что это я не делал шагов к примирению, игнорируя таковые со стороны мужа. Жить в том состоянии, в котором оказались мы трое, стало самым невыносимым испытанием.

В очередные выходные я предложил Адриану отдохнуть. Хотел таким образом сделать первый шаг.

Поводом для попытки с моей стороны стало преддверие Рождества, до которого оставалось около двух недель.

– Давай сегодня с Риной позанимаюсь я? – предложение даже мне самому показалось странным.

Муж сначала воспринял это с настороженностью… мол, с чего бы это?

Но быстро согласился. Сказались усталость и истощённость.

Даже показалось, что у него жар – ему точно стоит этот день отлежаться.

К тому же Рождество – повод отдохнуть и просто провести время с семьей как простому трудяге, так и богатому промышленнику. Почему бы не попробовать наладить мир в доме?

После получаса объяснений: что, как, и зачем – Адриан вручил мне теплый крошечный комок, одетый в жёлтый зимний комбинезон, а сам отправился спать.

– Ее еда в шкафу, на второй полке. Витамины там же. Две таблетки на один прием. Их нужно растолочь и смешать с соком. Получается примерно одна ложка порошка на пять ложек жидкости, а то она выплюнет все на тебя. И… – чуть помедлив, – сменная одежда в ее спальне, если понадобиться.

Дверь в нашу комнату закрылась, оставив меня наедине с ребенком.

Это был один из самых неловких моментов в моей жизни!

Я не понимал, что же делать, и просто стоял в центре гостиной с Риной на руках.

Держа ее, невольно отметил: девочка совсем крохотная. Ее тело под одеждой было легким, худеньким, даже несмотря на то, что все дети в этом возрасте казались мне полными. Нет, к Рине это не относилось. Она выглядела слабой, истощенной, хрупкой.

Показалось, что ещё немного – и девочка расплачется, а я понятия не имею, как ее успокоить: при Адриане она ни разу не ревела.

Тогда я представил, как на крик кто-то из соседей вызовет «защитников». Вот уж точно у нас будут проблемы.

Рина же сидела на моих руках и внимательно меня рассматривала: она же меня видела крайне мало за этот месяц. Раза четыре или пять от силы – и то в выходные, когда бодрствовала. Едва ли этого в ее возрасте хватало, чтобы сформировать хоть какую-то привязанность.

Я ждал и думал: «Сейчас все станет плохо». Тогда впервые поймал себя на мысли, что Рина похожа на моего мужа и может являться его родной дочерью.

По крайней мере у них были одинакового цвета волосы, похожее выражение глаз (хоть и различался цвет), одинаковый цвет кожи. Что-то неосязаемое в их внешности и жестах заставляло думать о родстве.

Большего я не смог приметить: девочка была слишком мала.

Мысли об измене радости не прибавляли, но это хоть как-то оправдывало появление ребенка в нашем доме.

– Ну, здравствуй, – все, что я смог сказать, когда крошечная ручка попробовала дотянуться до моей щеки.

– А-а-а, – протяжно, но при этом достаточно спокойно произнесла Рина.

Ей явно было интересно наблюдать за мной.

«Вот и познакомились», – подумал я, вздохнув с облегчением, поняв, что малявка не собирается реветь.

День вдвоем оказался вполне спокойным. Не ожидал, что все будет так обыденно и привычно.

Я поиграл с Риной. Особенно ей понравились ключи от дома с их звоном. Мы с ней погуляли по перелеску у дома, даже вышли к озеру и сходили в магазин за ужином.

Снега в тот год выпало очень мало. Перелесок едва припорошило. Это напоминало скорее позднюю осень, чем начало декабря.

Дома почему-то не оказалось коляски, и пришлось весь этот день носить девочку на руках, как это делал Адриан.

Нет, это совсем не тяжелая ноша. Скорее немного неудобная, ведь специальный рюкзак крепился спереди.

Теплая маленькая Рина умиляла, как и Адриан в тот вечер, когда отключилось отопление.

Она тянула ко всему руки и дома, и на улице, с любопытством смотрела на белый снег – первый в ее жизни. Она что-то лепетала на своем незамысловатом языке, представлявшим для меня набор звуков.

Рина в тот момент походила на совсем маленького зверька, считавшего, в силу неопытности, меня матерью. И только я, взрослый, понимал, что это не так. Я не ее мать и даже не отец или опекун.