Розы Аллайнтира

— Знаешь, — начала она наконец,  — Истории которые я читала были непохожи друг на друга. Хотя что-то общее все таки наверное было. Ну, например, эльфы считаются очень музыкальным народом. Они любят петь, танцевать, они невероятно красивы. Эльфы не любят чужаков. В одних книгах,  — подумав немного продолжила она,  — эльфы если не злы, то любят попроказничать, в других, наоборот, мудрейший народ. По-моему есть еще деление на лесных эльфов, горных и еще каких-то, не помню. Но суть в том, что они живут в разных местах и отличаются характером друг от друга. Они бессмертны, но в каких то историях их можно убить, в каких — то нельзя. Кто говорит, что они очень маленькие и живут в цветах, а кто-то считает, что они такие же как люди даже выше.

— Ну, а сама ты как думаешь? — Норг с любопытством посмотрел на девочку.

— Не знаю,  — пожала плечами Тиэ. — Мне почему то кажется, что они очень красивы и, наверное, знают много того, что неведомо обычным людям… И мне ужасно хочется, чтобы у них были остренькие ушки. По-моему это так здорово,  — тут Тиэрнэ подумала, что сморозила глупость и смущенно замолчала.

— Понятно,  — охотник рассмеялся, и пещерное эхо долго носило отзвуки его смеха., по пустым залам от чего Тиэрнэ стало немного жутковато,  — рассказывать про эльфов очень сложно. Вот, если бы человек, никогда не видевший солнца, попросил тебя про него рассказать. Что ты бы сказала? Ну круглое, ну желтое, сияет, — сам ответил он. — И что? Это было бы близко к тому, что есть на самом деле? Вряд ли. Вот так вот тяжело рассказывать про любой народ, тем более про эльфов. Я попробую, сказать, что я чувствую.

— Знаешь,  — продолжал Норг,  — они действительно красивы, и легки, но рядом с ними не чувствуешь себя ущербным. Они умеют любить все только за то, что оно есть, за то, что оно создано природой. Они любят деревья за то, что те зелены и шумят, когда дует ветер, они любят воду за то, что она утоляет жажду и за то, что она журчит. Они умеют жить, понимаешь, по-настоящему. Когда ты рядом с ними, то мир становится ярче и прекраснее. Нет,  — сам себе возразил охотник. — Он не становится лучше, просто ты начинаешь замечать вещи, которые ты раньше не замечал. Они действительно очень музыкальны и веселы. И они никогда не относятся плохо к чужакам, они гостеприимны и готовы со всеми поделиться своей мудростью. Точнее с теми, кто ее ищет,  — поправился он. — Существует легенда, что эльфы когда-то были людьми, просто некоторые из людей вдруг поняли красоту окружающего мира и ушли в леса. Ушли искать мудрость. Говорят, что любой человек может стать эльфом, если захочет. Ну, не просто захочет, а станет воспринимать мир, как они. Я плохо объясняю, — Норг огорченно вздохнул.

— Нет,  — успокоила его девочка, — я понимаю, точнее чувствую, что ты хочешь сказать. Скорее бы их увидеть.

— Будем надеяться, что это случится,  — с этими словами Норг пришпорил коня и тот перешел с шага на рысь. Тиэрнэ последовала за ним.

Долгое время они ехали молча, каждый думал об эльфах. И залы не казались пустынными, камни казались теплее, и коридоры иногда уходившие вбок казались более приветливыми.

Может быть из-за того, что каждый ушел в свои мысли, а может быть, потому, что пещеры утратили свою изначальную угрозу, ни Тиэрнэ, ни Норг, не заметили большой темной тени преследовавшей их вот уже больше часа.

Сенеба — была огромной змеей, в чьих жилах текла кровь драконов, она не умела летать, но была хитрой, изворотливой и очень голодной. Раньше она жила в горах, где частенько охотилась на горных баранов или быков. Отбившаяся от стада овца тоже была желанной добычей. Но в последнее время все осложнилось. Что-то случилось в стране, и овцы больше не забредали в логово к Сенебе. Поэтому ей пришлось спуститься с гор, чтобы хоть как-то прокормиться. Но жить в долине она не могла, поэтому она поселилась в пещерах. Сенеба надеялась, что будет есть тех, кто живет в пещерах. Так отчасти и было. Но разве десяток крыс — это то, что нужно огромной змее, которую с трудом мог бы обхватить взрослый гном, а в длину она была двенадцать лошадиных шагов. Иногда ей везло. Выползая наружу ночью, (она не выносила яркого света, с тех пор как стала жить в пещере), ей удавалось утащить корову, но подобной удачи уже давно не случалось с ней. Ее спасало то, что она подолгу могла обходиться без пищи. Свернувшись кольцами в своей берлоге, она дремала месяцами, выходя только иногда, и надеясь что следующий раз охота будет удачнее.

Голод обострил и без того прекрасное обоняние и слух Сенебы — видела она неважно, но это ей и не было нужно. Так было и в тот день, она спокойно дремала у себя в убежище, когда до нее донеслись стук копыт и голоса.