Розы для богатых

То, что творилось на шахте, было выше ее понимания. Отэм как в столбняке стояла среди всеобщего столпотворения. Атмосфера была насквозь пропитана болезненным возбуждением, которое парализовало способность думать и рассуждать. Страсти были накалены, люди кричали. Она смотрела на окружающую ее толпу, и руки у нее покрывались гусиной кожей, а в голове начинало звенеть.

Территория была огорожена и охранялась полицией, однако неуправляемая людская масса напирала и громко орала. Неподалеку стоял мужчина, на голову возвышавшийся над всеми остальными; на нем была шерстяная куртка, красная вязаная шапочка, из-под которой во все стороны торчали густые песочного цвета волосы. Мужчина выкрикивал низким хриплым голосом ругательства, потрясая в воздухе сжатым кулаком и топая ногами по промерзшей земле. Потом он замолчал, достал из кармана платок, высморкался и снова принялся орать и размахивать кулаками.

Стоявший рядом с ним невысокий коренастый человек навалился на веревки ограждения, но отступил, увидев, как полицейский занес дубинку. Что-то злобно бормоча, он исчез в толпе, однако его тут же сменил другой яростно кричащий мужчина. Полицейские носились как безумные, пытаясь утихомирить толпу. Они снова и снова обращались ко всем присутствующим с увещеваниями разойтись по домам, но люди их не слушали, да и не хотели ничего слышать.

Отэм понимала, что это глупо, и все же ей болезненно хотелось увидеть, что происходит внутри огороженной веревками зоны, и она вклинилась в толпу. Тут ей сразу же пришлось напрячь все силы, чтобы не потерять равновесие. Ее толкали локтями в ребра и в грудь. Мощные мужские плечи швыряли девушку из стороны в сторону. Один раз она взвыла от боли и ударила мужчину, который встал каблуком ей на ногу. Тот резко повернулся, готовый дать сдачи, но опустил кулак, увидев перед собой женщину. Он снисходительно посмотрел на нее, а она в ответ состроила ему рожу. Отэм протискивалась среди мужчин, дюйм за дюймом пробиваясь вперед, пока не увидела огражденной территории.

Там стояли лимузины, видимо принадлежащие Осборнам, и четыре машины «скорой помощи». Слева стоял автобус теленовостей. Повсюду, словно стервятники, кружили репортеры. Появлялись и исчезали люди, черные от угольной пыли. Доносились обрывки разговоров, от которых все внутренности стягивало в тугой комок: «Завал… взрыв. Самая крупная авария на шахте за последние десятилетия». Ей не хотелось больше ничего слушать, но слова носились повсюду. «Сорок три человека попали в ловушку… предполагают, что есть погибшие… несколько часов, прежде чем до них можно будет добраться». И бесконечные вопросы: «Почему? Что стало причиной?»

Это был какой-то дурной сон, сумасшедший и бессвязный кошмар, а Отэм находилась в самом его центре. Напирающая, стискивающая со всех сторон толпа пугала ее и вызывала приступы клаустрофобии. Уши закладывало от криков, а ноздри резало от сильного запаха серы. В любую секунду Отэм могла потерять сознание. Она навалилась на какого-то мужчину, стоявшего впереди, и закричала:

– Выпустите меня! Я беременная, меня сейчас вырвет!

Среди гвалта злобных выкриков Отэм на минуту почувствовала странную волну добродушия, когда люди вокруг обернулись и посмотрели на нее, а потом, будто воды Черного моря, расступились и дали ей пройти.

Теперь она знала, что напрасно пришла на шахту в поисках Лонни. Ей хотелось снова оказаться в тепле и тишине своего маленького дома. Чтобы перевести дух и собраться с мыслями, девушка села на крыло автомобиля и уставилась на громоздящиеся вдалеке горные вершины. Вот и наступила зима. Голые деревья выглядели холодными и безжизненными, а спокойствие гор порождало чувство безмятежности, что поразительным образом контрастировало с безумием, бушевавшим вокруг.

Скользя взглядом по колышущимся головам, Отэм вдруг впервые заметила женщин. В отличие от мужчин женщины тихо стояли в стороне, разбившись на маленькие группки; некоторые держались за руки, чтобы подбодрить друг друга. От них веяло каким-то напряженным ожиданием, которое доходило до Отэм и передавалось ей. Они были разного возраста, но их лица были одинаково осунувшимися от крайнего утомления. Сильные, молчаливые женщины с усталыми, запавшими глазами.

Отэм не была знакома ни с одной из них, но двоих-троих встречала в городе. Высокая худая женщина работала в закусочной, куда они с Лонни иногда заходили съесть по гамбургеру. Дженни, как было написано на карманчике ее халата, работала кассиршей в продуктовом магазине, куда Отэм ходила за покупками. Отэм разговаривала с ней несколько раз. Она была жизнерадостной, смешливой и хохотала по всякому поводу. Но сейчас она не смеялась. Ее маленькое личико было искажено горем, а розовые щеки мокры от беззвучных слез.

Отэм проглотила комок, подкативший к горлу, и снова посмотрела на толпу мужчин. Глупый мужик в вязаной шапочке по-прежнему потрясал кулаком. Почему они злились? На кого они злились?