Розы любви

Прежде чем ответить, Никлас глотнул вина из кувшина, причем сделал это в чисто цыганской манере — поставив кувшин на плечо и придерживая его пальцем за ручку, присоединенную к горлышку. Произведенный эффект был великолепен.

— Поскольку цыгане не имеют письменности, никто точно не знает, где их родина. Один оксфордский лингвист, который изучал их язык, сказал мне, что имеется предположение, будто цыгане начали свои скитания где-то в Азии. Возможно, в Северной Индии.

Вспомнив то, что она читала об Индии, Клер оглядела окружающих ее темнолицых людей и решила, что теория оксфордского лингвиста похожа на правду.

— А есть устные предания по истории цыган?

— Да, и довольно много, но все они противоречат друг другу. — Он усмехнулся. — Существует старая поговорка: задай двадцати цыганам один и тот же вопрос, и ты получишь двадцать разных ответов. С другой стороны, если одному цыгану двадцать раз задать один и тот же вопрос, то получишь двадцать разных ответов.

Клер рассмеялась.

— Стало быть, цыгане не считают последовательность добродетелью.

— И все они от мала до велика умеют очень ловко и красиво врать. В случае нужды. — Никлас сделал еще один глоток из кувшина и передал его дальше по кругу. — Но они врут также и от избытка фантазии и сочинительского дара или просто для того, чтобы позабавиться. Валлийцы восхищаются честным человеком, а цыгане — хитрым.

На противоположной стороне становища Милош заиграл на скрипке, а еще один цыган — на тамбурине. Разговоры стихли, и все начали ритмично хлопать в ладоши в такт старинной мелодии. Ани подошла к Клер и протянула ей малиновый шарф.

— Ты и Ники станцуете вместе, держась за его концы, — объяснила она. — Чтобы показать всем, что ваши тела и души соединены.

Хотя Клер почти не умела танцевать, она была готова попробовать. Когда она встала, Никлас посоветовал:

— Распусти волосы.

Клер послушно сняла с головы косынку и расчесала пальцами густые темные локоны, так что они упали на се плечи и спину блестящей волной. Затем она и Никлас взялись за противоположные концы шарфа и вошли в центр круга.

— Держись как кокетливая девица, — сказал Никлас с коварной улыбкой, достойной графа-демона. — Как та дразнящая до безумия, но не дающаяся в руки девчонка, которую я знаю.

Клер думала о его словах, когда они начали медленно ходить по кругу, натягивая шарф. Итак, что же она чувствовала, когда подпадала под чары Никласа? Она боялась его сексуальной притягательности и в то же время совершенно не могла ей противостоять. Глядя глубоко в его глаза. Клер позволила этим незабываемым воспоминаниям влиться в ее душу и тело.

Она начала с того, что опустила глаза, изображая смущение, затем, обернувшись, вызывающе спустила свою глубоко декольтированную блузку с левого плеча. Никлас, сильный и гибкий, ответил на это как самец, преследующий самку, и дернул за свой конец шарфа, чтобы она подошла поближе.

Клер приблизилась, но едва он протянул к ней руку, отстранилась. Когда Никлас последовал за ней, она нырнула ему под руку и хлестнула его волосами по лицу, обороняясь и обольщая одновременно.. Он позволил ей отступить, затем опять притянул ближе. Она скромно прикрыла лицо свободной рукой а затем отпрыгнула, крутнувшись так, что ее юбки соблазнительно взметнулись вверх. Он последовал за нею, как гордый жеребец, молча обещая скорое завоевание и удовлетворение. Музыка играла все быстрее и быстрее, и они, как одержимые, все быстрее мчались по кругу; их движения были огненной прелюдией к тому неизбежному концу, которым должен был завершиться танец.

На последнем бешеном аккорде скрипка оборвала свой зажигательный напев, наступило напряженное молчание. Никлас заключил Клер в объятия и перегнул ее назад через руку.

Откинувшись, Клер вдруг ощутила легкую панику, которая мгновенно прошла, потому что каждой частичкой своего тела Клер чувствовала, что Никлас ни за что не даст ей упасть. Когда ее волосы смешались с травой, он поцеловал ее в губы поцелуем, который показывал всем, что эта женщина принадлежит ему. Цыгане одобрительно заревели и затопали ногами.

Тогда он бережно поднял ее, лаская взглядом.

— Теперь последний обряд, Клариссима. Мы должны перескочить через ветвь цветущего ракитника, которую Ани только что положила на землю.

Держась за руки, они пробежали по лужайке и перепрыгнули через ветку ракиты. Под шум аплодисментов Клер прошептала на ухо Никласу:

— Прыжок через ракитовую ветку — это старая валлийская деревенская традиция, которая соблюдается, наверное, со времен друидов.

Он рассмеялся.

— Вкусы цыган очень эклектичны. Они готовы усвоить любой обычай, который им понравится.

Скрипка снова начала наяривать, и на сей раз в пляске приняли участие все, включая старую Кеджу и детей, которые уже могли ходить. Танцоры сходились в круги, потом разбивались на более мелкие группы. Музыканты играли по очереди, чтобы никто не пропустил случая потанцевать. Для Клер все происходящее стало истинным откровением — этот танец не был ни простой забавой, ни греховным искушением; он был дыханием самой жизни.