Розыск продолжать

— Все говорят, банда свирепствует. «Черная кошка» называется. Ходят как будто милиционеры, а потом связывают и грабят.

Мне хотелось спросить, а есть ли у хозяев что грабить, но я успел догадаться, что это прозвучало бы не совсем тактично, и, снимая в маленькой прихожей шинель, спросил о другом:

— А на даче о банде слухов не было? Да вы не пугайтесь, я ведь не городской работник, так что меня дачи больше интересуют. Куда прикажете?

Честно говоря, я убежден был, что меня проведут в комнату, где удастся оглядеться, прикинуть и сообразить, в какой мере хозяевам квартиры стоит опасаться грабителей. И если мера эта велика, то вполне вероятно, что кто-то мог предположить, что и на даче есть чем поживиться.

— На кухню проходите.

Меня буквально вытеснили в небольшую кухню отдельной двухкомнатной квартиры. Здесь было сложно ориентироваться в общей сумме возможных семейных ценностей, и мне волей-неволей пришлось сосредоточиться на беседе с недоверчивой и неприветливой супругой генерала Симанчука.

— Так как же насчет слухов на даче? Были, Евдокия Андреевна, такие слухи или же вовсе не было их?

— Слухи всегда бродят: в лесу живем. Развели, понимаете, ворья, а теперь слухи о них собираете? Сажать надо, сажать!

— Вы абсолютно правильно ставите вопрос. — Я считал, что ставит-то она вопрос как раз и неправильно, но поддакивал, чтоб хоть как-то разговориться, побеседовать по-людски. — Но чтобы сажать, надо сначала поймать. И я как раз проверяю различные слухи.

— Тогда доложу, — по-военному объявила она. — Мы съехали с дачи... да-да, двадцать третьего сентября: Михаил Семенович почти месяц оттуда на службу ездил. Каждый день электричкой в оба конца.

— А вы, следовательно, одна оставались.

— Одна. А темнеет-то рано: страх! А в воскресенье — мы, значит, в четверг переезжали, а то в воскресенье — заходит к нам молодой человек в куртке-канадке. Представляете себе, такая пилотская куртка на меховой подстежке. Я еще удивилась: холодов нет, осень сухая, а он в канадке.

— Как он выглядел?

— Комсомольского, я бы сказала, вида. Бравый такой товарищ со значком мастера спорта...

— На куртке-канадке?

— Ну, зачем же так примитивно мыслить. Я же сказала, что было необычайно тепло и сухо. Вот он и расстегнулся. — Она помолчала, точно припоминая что-то. — Знаете, он почему-то напомнил мне воспитанника войсковой части. Как-то на фронте мы с мужем — я ведь тоже воевала...

Я был чудовищно неопытен, нетерпелив и самонадеян тогда. Чудовищно! Увы, я еще не умел слушать собеседника, не умел выуживать из потока чуждых мне воспоминаний факты, за которые следовало бы ухватиться хотя бы потому, что они легко проверялись, поддавались анализу, сравнению, куда-то вели. Нет, я тогда умел слушать только собственные соображения да и вообще только самого себя. И поэтому перебил генеральшу Симанчук в самом неподходящем месте:

— Как он выглядел? Ну, рост, телосложение, блондин он или брюнет? Имя не называл? Не припоминаете?

— Мне он не представлялся. — Она явно была обижена, что я пренебрег ее воспоминаниями. — Они все больше с мужем говорили, а я уже к переезду готовилась. Но запомнила точно: четверо, сказал, бандитов сбежали из Загорской, что ли, тюрьмы. Представляют большую угрозу мирным гражданам, и поэтому он как работник райкома комсомола специально ходит и предупреждает.

— О чем он предупреждает?

— О бдительности, разумеется. — Хозяйка пренебрежительно повела плечом: ох, уж эта бестолковая милиция! — Чтобы не открывали дверей незнакомым, чтобы опасались темного времени и чтобы на всякий случай держали наготове личное оружие.

— Какое оружие, вы сказали?

— Личное, молодой человек, личное.

— А у вас есть личное оружие?

— У нас?.. — Показалось мне или генеральша тогда и в самом деле смешалась?.. — Не знаю, это муж... Нет, нет, что вы! Какое там оружие, это же не положено, что мы, не понимаем, что ли?

Оружие у генерала имелось, в этом я уже не сомневался. Следовало бы уточнить, какое именно: привезенный с фронта пистолет или охотничье ружье, но я вовремя сообразил, что этого мне никто не скажет.

— Значит, вас официально предупреждал работник райкома комсомола?

— Официально. Вполне ответственный товарищ. Очень интеллигентного вида, должна вам заметить, но фамилии его я, к сожалению, не запомнила.

— А оружие вы тогда приготовили, как вам этот представитель рекомендовал?

— Ну, это по мужниной части, — улыбнулась Евдокия Андреевна, но тут же спрятала улыбку, поняв, что проговорилась. — Нет у нас никакого оружия. Нет и никогда не было, так своим начальникам и доложите.

И встала, всем строгим видом указывая, что аудиенция закончена. А я бы и не стал задерживаться (зацепочка появилась, я ведь чувствовал ее, эту зацепочку!) и тут же распрощался, сознательно ни словом не обмолвившись хозяйке о разгроме на ее даче. А пока ехал домой в холодной, разболтанной электричке, записал в свою несолидную тетрадочку всю беседу и наметил четыре вопроса:

1. Где генерал Симанчук хранил принадлежащее ему и, конечно же, официально незарегистрированное оружие?

2. Что это за оружие: боевое или охотничье?