Ртуть

Ни для кого из французов не было тайной, что их король Карл VI давно уже впал в безумие. Но и его жена, Изабелла Баварская, оказалась неспособной проводить твердую политическую линию и постоянно металась от одной придворной группировки к другой. Лишившись поддержки своего убитого деверя, Людовика Орлеанского, она в страхе и отчаянии бросилась за помощью к его убийце – герцогу Бургундскому, Жану Бесстрашному, и стала выполнять его волю. Теперь и он был убит, и Изабелла сделала то, что потребовал от нее его сын, новый герцог Бургундский Филипп. Результат? Только земли к югу от Луары – Берри, Турень, Пуату, Анжу, Прованс, Орлеан и Лион – не переходили во владение англичан. И это все, что осталось от Франции, несчастной расчлененной страны, отданной врагу.

А нашего героя между тем настигла невосполнимая утрата – двумя годами ранее он похоронил отца. Пьер Кер не был даровитым человеком, но как честный француз он растил и воспитывал детей в духе патриотизма, искренней верности своему королю и родной стране.

Не имея более возможности узнать мнение отца, Жак решается задать один терзающий его вопрос тестю, прево Леодепару. Новая родня Жака обычно проводит время за игрой в карты или за чтением книг в большой, освещенной свечами гостиной со столиками, заставленными закусками и напитками. Жак обходит охотничьих собак, мирно спящих у камина, и обращается к прево:

– Мой многоуважаемый тесть, что вы обо всем этом думаете? Как вы расцениваете договор, заключенный в Труа с англичанами? Мне очень хочется понять: в чем состоит наш долг в такие смутные времена?

Услышав вопрос Жака, у камина рядом с главой дома усаживаются и Марсэ, и все остальные члены семейства. Им тоже хочется услышать мнение человека, слывущего самым мудрым в Бурже, – ведь Жак озвучил дилемму, которая волнует и озадачивает всех.

– Мы действительно переживаем смутные времена, – говорит прево, по очереди оглядывая каждого из домочадцев. – Пока англичане здесь сильны, мы ничего не можем поделать. Но в душе мы остаемся французами! И с чего это наши завоеватели взяли, будто мы будем раболепствовать перед ними и согласимся стать англичанами? Наши страны враждуют так долго, что мало кто может и вспомнить. И что же – мы должны забыть и простить им все наши потери, особенно погибших при Азенкуре? В нашей стране не найдется ни одной семьи, которая бы не потеряла в той бойне своего любимого отца или сына! – Родные кивают и поддакивают в знак согласия. А прево продолжает: – Унизительные условия договора в Труа невозможно игнорировать. Но и сражаться мы тоже не можем. Увы, у нас некому возглавить сопротивление. И у нас нет армии, способной защитить нашего больного короля и страну, – опустив взгляд вниз, на свои руки, прево сокрушенно качает головой.

Поздно ночью, уже в своем собственном доме, Жак и Марсэ снова поднимают этот вопрос.

– Моя дорогая женушка, я – француз! И отец француза, а скоро буду отцом еще одного француза, – улыбается Жак, поглаживая округлившийся живот Марсэ. – Что же нас ждет впереди – теперь, когда мы уже самая что ни на есть настоящая семья?

– Жак, ты разве позабыл, что сказал твой отец, когда мы женились? Я должна быть единственной опорой тебе и нашим детям! Надеюсь, покойный свекор замолвит словечко о своих сыновьях теперь и там, на небесах? – Марсэ, как и Жак, всегда была немногословной. – Разве мы с тобою не счастливы, мой ненаглядный супруг? Разве нам недостаточно твоего заработка на Монетном дворе, тем более что после нашей свадьбы тебя повысили на службе?

Жак соглашается с Марсэ – она такая умница и так дорога ему! Но сам он уверен: нынешнего дохода им недостаточно. И не только потому, что семья их увеличивается, но и потому, что цены на все растут каждый день. И виной тому нестабильность в их несчастной, растерзанной стране и всеобщая неуверенность общества в завтрашнем дне. Жена успокаивает мужа:

– Мне кажется, женитьба нашего дофина на Марии Анжуйской, дочери королевы Сицилии, привлечет к их двору здесь в Бурже богатых и знатных вельмож. Оживится торговля, и в наш город придет процветание. И это нам всем пойдет на пользу, мой дорогой супруг.

Как же ему повезло с Марсэ! Она создана для брака и материнства и явно с удовольствием вынашивает их второго ребенка.

Чем больше Жак Кер путешествует, тем больше переполняет его сердце гордость за Францию – ее зеленеющие поля, продукты, родимые ее землей, огромный потенциал для торговли и коммерции. Ах, если бы не война! Если бы он мог развивать дальше торговлю, столь важную для многих людей, и особенно для жителей городов, его любовь к родной стране только бы укрепилась! Потрясение, испытанное от унизительных условий договора в Труа, наполняет Жака Кера решимостью использовать свой купеческий талант и коммерческую сноровку не только на пользу семье. Нужно, необходимо искать пути возвращения Франции ее королевства!