Ртуть

Жак Кер – не единственный, кто считает Агнессу Сорель своеобразным «наследством», оставленным покойной королевой их королю. Иоланда больше чем кто-либо понимала, как Карл нуждался в молодой, красивой, умной, благородной и честной женщине, которую он мог бы полюбить по-настоящему, всем сердцем и душой – впервые в своей жизни! Такая совершенная женщина рядом с королем позволила бы ему обрести уверенность, расправить плечи и проявить в полной мере свои способности. Она бы заботилась о нем совершенно искренне, направляла его, давала дельные советы, пробуждала в нем лучшие качества и, главное, сделала бы его счастливым! «Будь королева Мария – хорошая, мудрая и понимающая жена – столь же красива, как ее мать Иоланда, король был бы совсем другим человеком», – размышляет Жак. Купца на самом деле занимает один вопрос: считалась ли великая королева Сицилии с чувствами своей дочери, которую любила (Жак это знает) так же сильно, как Мария любит своего супруга-короля, когда подбирала и подготавливала для своего зятя достойную любовницу? «Король и страна важнее нашей собственной плоти и крови». Так в свое время напутствовал Иоланду ее любимый супруг, и этому она учила своих детей.

Чем более зрелым становится король, тем заметнее в нем перемены. На глазах у Жака Кера Карл превращается в человека, желающего и готового править. Конечно, для этого ему потребовалось несколько больше времени, чем большинству людей. И все же до купца доходят слухи о том, что король часто запирается в своих покоях в одиночестве. Как хотелось бы Жаку понять, о чем в такие моменты думает Карл! Неужели его снова обуревают робость, неуверенность в себе и страхи перед неизвестным, которым он так легко поддавался в детстве? Жак узнает, что Карл встречается и советуется с алхимиками. Для чего? Похоже, он не верит в то, что обычный металл можно превратить в золото. Правители отличаются от простых смертных. Их удел – одиночество, всегда защищающее их от врагов внешних и врагов внутренних, выдающих себя за друзей, а также гнетущее бремя выбора, перед которым правитель оказывается постоянно, ища правильное решение и способы избежать пагубных последствий от одного неверно сделанного шага.

Королю сорок лет, и с появлением в его жизни Агнессы Сорель от его былого упадничества не остается и следа. «Хвала небесам и королеве Сицилии!» – думает Жак.

Глава 15

Не бывает такого, чтобы все были довольны. И всегда находятся те, кто носит в себе обиды, ропщет и негодует. Жак Кер полагает, что сын Карла VII, дофин Людовик, относится именно к таким злобным, злопамятным и коварным натурам. И так считает не он один.

– И все же, – говорит Жак жене, – дофин обладает многими хорошими качествами. Если бы он только позволил им раскрыться! Людовик умен, пусть и не так, как отец. Однако он ненавидит Карла до такой степени, что даже не в состоянии этого скрыть: злоба и недоброжелательство по отношению к отцу буквально сочатся из него.

Мудрая Марсэ в ответ только кивает.

С самого его рождения в Бурже и, невзирая на неустанные усилия его матери, королевы Марии, и бабушки, королевы Иоланды, характер Людовика никак не менялся в лучшую сторону. Он всегда был замкнутым и скрытным ребенком – из тех, кто любит мучить животных, отрывая крылышки у мух и хвосты у ящериц. (Такое мнение о мальчике сложилось у Жака еще при знакомстве в Бурже.) Со временем юному Людовику приелись издевательства над животными, а вот его тщеславие и гонор возросли непомерно. К тому же из-за того, что большинство его родных сестер и братьев умерли при рождении или в очень раннем возрасте, в Людовике развилась нездоровая одержимость смертью. Он всегда ходит в черном, как и его несчастная мать, не снимающая траура.

И красавцем дофина не назовешь. От отца он унаследовал короткие ноги и неуклюжую походку. Людовик также страдает небольшим дефектом речи, из-за чего окружающие не всегда его понимают. А дофин приходит в бешенство, если ему мгновенно не повинуются. Он может накричать на слуг на улице: «Вы что, олухи, не слышали меня? Я что – должен повторять все свои приказы по сто раз?» Но люди-то знают, что они просто не поняли дофина, а вовсе не проигнорировали его распоряжения. К утонченным натурам Людовик тоже не относится, предпочитая проводить время в тавернах с вульгарными и неотесанными людьми. Хуже всего, что он копирует их грубые манеры за столом: ест неумеренно и чрезмерно и еще больше пьет. Хотя при дворе он может быть само обаяние, если захочет. Жак не раз слышал от хозяев таверн нелицеприятные для Людовика признания: «Когда к нам приходит дофин, мы отсылаем наших жен и дочерей на кухню – он бывает слишком груб и склонен распускать руки».