Ртуть

– Откуда вы знаете? – спросила Бригитта – одна из двух девиц, рослая и коренастая. Она естественно смотрелась бы на ферме у маслобойки, а в придворном платье выглядела большой и неуклюжей. Её я не опасалась.

– Он идёт ягодицами, – рассеянно сказал доктор Алкмаар.

Бригитта ахнула. Несмотря на дурное известие, мне немного полегчало. Бригитта всегда казалась мне глуповатой из-за своей доброты. Сейчас она единственная в комнате мне сочувствовала.

Мари – другая девушка – спросила:

– Значит, они оба умрут?

Поскольку я пишу это письмо, нет смысла томить Вас неизвестностью – очевидно, я не умерла. Привожу эти слова, чтобы прояснить характер Мари. В противоположность добрячке Бригитте она всегда была абсолютно бездушной – если в комнату вбегала мышь, Мари затаптывала её до смерти. Она – дочка барона, её родословная составлена из ошмётков, объедков, опивков и огарков различных голландских и немецких знатных родов. У меня сложилось впечатление, что (извините) в их семье инцесты практикуются часто и с раннего возраста.

Доктор поправил её:

– Значит, придётся поворачивать его на головку. Тут нужна осторожность – как бы не выпала и не пережалась пуповина. Сложнее всего справиться с сокращениями матки, которая давит на плод сильнее любой руки. Надо дождаться, когда матка расслабится.

И мы стали ждать. Однако даже между схватками матка оставалась такой напряжённой, что доктор Алкмаар не мог повернуть ребёнка.

– У меня есть снадобье, которое, возможно, поможет, – задумчиво проговорил он. – Или я могу ослабить её кровопусканием. Однако лучше всё-таки подождать, когда она совсем выбьется из сил. Тогда у меня скорее получится.

Новое ожидание. Для них оно состояло в том, чтобы стоять и ждать, когда пройдёт время, для меня – становиться жертвой кровавого убийства и возвращаться к жизни, снова и снова, но с каждым разом к низшей её форме.

К тому времени как в комнату ворвался посыльный, я могла лишь лежать, как мешок с картошкой, и слушать, что говорят.

– Доктор Алкмаар! Я только что от постели шевалье де Монлюсона!

– А почему новый посол в постели, хотя сейчас четыре часа дня?

– С ним какой-то приступ, и вы должны немедленно пустить ему кровь.

– Я занят, – отвечал доктор Алкмаар по некотором размышлении. Мне стало не по себе от того, что он задумался.

– Повитуха идёт сюда, чтобы вас сменить, – сказал гонец.