Ртуть

— Тогда ты все равно зря потратишь время! Во всем городе не найдется ни одного скупщика, который был бы настолько глуп, чтобы купить украденный кусок доспехов.

— Да ладно. Думаю, я знаю парочку!

Я не знала. Как бы туго ни обстояли дела, сколько бы семей ни голодало и ни умирало, ни один житель Зилварена не осмелился бы торговать чем-то настолько опасным, как перчатка, которую я надела на руку. Но это не имело значения. Я не собиралась продавать ее.

— Я не буду преследовать тебя. Даю слово. Брось перчатку, и разойдемся!

Из меня вырвался взрыв смеха. А еще говорят, что у стражей нет чувства юмора. Этот парень был гребаным комиком.

Еще один прыжок. Еще один ошеломляющий взрыв боли. Я рассчитывала траекторию насколько возможно, каждый раз стараясь попасть в наименее поврежденный участок стены. Наконец, оказавшись достаточно высоко над улицами Обители, я позволила себе роскошь на мгновение собраться с мыслями. Если я переодену перчатку на другую руку, не уроню ли я ее? И что еще важнее, смогу ли я удержаться на слабой руке, пока буду делать это? Было слишком много переменных, которые нужно было рассчитать, и недостаточно времени, чтобы это сделать.

— Как, по-твоему, ты переберешься на другую сторону, малышка?

Малышка? Ха! Наглый ублюдок. Его крики стали тише. Я была на высоте пятидесяти футов — достаточно близко, чтобы видеть верхний край стены. И достаточно далеко от улицы, чтобы на моей шее выступили капельки холодного пота, когда я посмотрела вниз.

Страж был прав. Спуск со стены был бы не менее опасным, чем подъем, но мальчик для битья Бессмертной королевы родился в хорошем доме. Он вырос в Обители. Его родители не запирали дверь на ночь. Этот мужчина даже не помышлял о том, чтобы попытаться взобраться на стены, защищавшие его от неблагодарного, заразного сброда с другой стороны. Я провела половину своей жизни, карабкаясь по ним, проскальзывая из одного округа в другой, находя пути туда, где мне не следовало быть.

Я была хороша в этом.

Более того, это было весело.

Я преодолела оставшуюся часть подъема менее чем за две минуты. Перчатка врезалась в крошечную песчаную дюну, присыпавшую вершину стены. Когда я перебралась через выступ, частицы кварца в песке начали дрожать, зависая в воздухе в миллиметре над песчаником, и золото ожило.

Я замерла, дыхание перехватило, застигнутое врасплох необычным зрелищем.

Нет. Не здесь. Не сейчас…

Перчатка шептала, быстро вибрируя, когда я подтянулась, чтобы усесться на стену. Частицы кварца поднимались все выше, выше, выше.

Она видит нас.

Она чувствует нас.

Она видит нас.

Она чувствует нас.

Она…

Я хлопнула рукой по перчатке, и украденный кусок доспехов затих. Сверкающие частицы кварца упали обратно в песок.

— Я найду тебя, девочка! Клянусь! Бросай перчатку или наживешь себе врага на всю жизнь!

Наконец-то в голосе стража послышались нотки паники. Тяжесть ситуации дошла до него. Я не собиралась разбиваться насмерть. Не собиралась и случайно ронять доспех, который он с отвращением бросил на землю, как только понял, что прикоснулся к чумной крысе.

Я ускользнула сквозь его голые пальцы, и он ничего не мог с этим поделать, кроме как выкрикивать угрозы призраку в небе. Потому что я уже исчезла. Идиот, оставшийся внизу, был бы не первым врагом, которого я нажила в лице одного из людей Мадры, но я больше не думала о нем. Меня гораздо больше волновали те невероятные вещи, которые я собиралась выковать с помощью его впечатляющей перчатки.

Но сначала я собиралась переплавить эту славную вещь.

ГЛАВА 2.

СТЕКЛОДУВ

— Нет. Ни в коем случае. Не здесь. Не в моей печи.

Элрой уставился на меня так, словно я была четырехглавым змеем, и он не знал, какая из моих голов поразит его первой. Я расстраивала старика миллион раз, миллионом разных способов, но этот неодобрительный взгляд был для меня чем-то новым. На его лице отразились в равной степени разочарование и страх, и на мгновение я усомнилась в своем решении принести золото в мастерскую.