Рубеж

— Хорошо. Допустим. Но почему тогда они убили парней и оставили в живых меня. Она же просто убежала.

— Я не знаю. Но всё это должно быть объяснимо. Раз это есть, значит, это можно объяснить, — сказал Дмитрий.

— Вопрос в том, как, друг мой Дубов. Способны ли мы на это?

— Я думаю, да. У нас пока что слишком мало информации.

— Ладно. Ты прав. Нужно отдохнуть и обдумать всё ещё раз.

— Правильное решение.

— Как хорошо, что на этом звездолёте есть ты и успокоительное.

— Всё для тебя, мой друг, — улыбнулся Дубов, — главное, возвращайся. Куда же мы без тебя.

— Ну, этого я гарантировать не могу.

— Не бойся. Если не убили сразу, значит, для чего-то мы им всё-таки нужны, и, выходит, что ты в частности.

— Понимаешь, я думаю, что ещё слишком рано, чтобы это были они. Да, мы приблизились к их жизненному пространству. Но ведь мы ещё даже не подошли вплотную к их системе.

— Мы ведь прошли весь этот путь. Неужели ты не думаешь, что они смогли бы преодолеть то малое расстояние, которое нам осталось.

— Я не знаю. Даже не представляю, что вообще нужно сделать.

— Ты же капитан. Ты же знаешь, где все важные данные хранятся, — с небольшим ехидством сказал Дубов.

— В журнале и в дневнике капитана. Они на мостике. Добраться бы до туда. Это бы смогло на всё ответить. А уж там станет понятно, что будет дальше.

— Да. Возможно, там будет что-то, что позволит нам вернуть контроль над звездолётом.

— Я об этом как-то не подумал, — сказал Алекс, осознав своё упущение.

— Ничего. Ты просто переволновался и устал. Такое случается. Завтра бы ты сам нашёл это решение.

— Возможно. Ну а так у меня есть ты, и решение пришло сегодня.

— Вот только до мостика ещё нужно добраться.

— Да. Наших парней ведь что-то убило. Значит, всё не так просто.

— Просто не нужно так же ломиться. Иди спокойно туда, куда сможешь пройти. Вдруг найдётся что-то, что поможет во всём разобраться.

— Хорошо бы. Понимаешь, там в этой темноте. Там, как будто кто-то есть. Сейчас мне она не кажется такой жуткой, но когда я был там, всё было совсем по-другому.

— Алекс, ты просто никогда не был в полной темноте. Здесь даже ночью всегда остаётся освещение. Вот поэтому она и действует на тебя так угнетающе.

— Может быть. Может быть.

— Если бы вечерний брифинг не отменили, мне было бы в пору на него выдвигаться, — сказал Дубов, поглядев на часы.

— Значит, уже скоро домой?

— Да.

— Ладно, хватит размышлений на сегодня. Пойдём к семьям, а завтра будет видно.

— Пойдём, только подожди, я всё проверю, а то мало ли кто чего не закрыл.

— Да. Ты педантичен до мозга костей, — сказал Спенсер, вставая, — это у вас семейное или все врачи такие?

— Семейное, но я считаю, что все врачи должны быть такими. Ну или хотя бы главные. У меня в кладовке обезболивающее хранится. На Земле такое без рецепта нельзя было достать. И здесь я лично его выдаю под подпись. Редко конечно.

— И приходилось выдавать?

— Лично мне только один раз. Помнишь, Оливер что-то в главном обогревателе не то открутил?

— А. И его обожгло сильно. Да?

— Да. До сих пор со шрамами ходит на полтела.

— Тогда ещё мой отец был капитаном. Я помню, как он его тренировал за это.

— Да мало ему, нужно было больше. Настоящий остолоп. Его теперь Генри ни на какие работы одного не отправляет.

— Понятное дело.

Они вышли из кабинета Дубова, и пошли по коридору. Тот попутно проверял, все ли двери заперты.

— А в лаборатории у нас вообще что угодно можно сделать. Там синтезатор особой точности для редких и опасных лекарств. Конечно, ещё мой дед все книги по химии соответствующего содержания спрятал у себя, но я всё равно слежу, — сказал Дубов, проверяя электронный замок большой двустворчатой двери.

— А почему мне об этом ничего неизвестно?

— Тебе-то зачем? Он это сделал, потому что у них там был один ярый экспериментатор. Мирный конечно, но чересчур любознательный. Вот чтобы он ничего не наэкспериментировал, дед и позаботился.

— Тогда ладно, — улыбнулся Спенсер, — грамотный у тебя был дед.

— Это у нас семейное, — легко улыбаясь, с наигранным пафосом сказал Дубов, — по мужской линии передаётся.

Едва Алекс переступил порог, Джулия бросилась его обнимать. Но быстро опомнилась и относительно спокойно пригласила его к столу. Всё-таки их видели дети, от которых нужно было скрывать происходящие события. Однако за ужином все молчали. Спенсер лишь уловил, как дети переглядываются между собой. Слухи уже распространились по всему звездолёту. Двадцать шесть человек не могут пропасть так, чтобы об этом никто не узнал. Назревал разговор, но Спенсер не стал начинать его сам.

— Как долго вы будете это скрывать? — наконец спросил Михаил.

— Что скрывать? — Алекс с удивлением посмотрел на сына.

— Мы ведь нашли корабль.

— В самом деле? Кто тебе об этом сказал? — негромко, но строго спросил Спенсер.

— Вадди. Его старший брат сегодня не пришёл домой, — ответил Михаил, — а до этого он говорил, что ещё пятерых человек послали на корабль и они погибли.

— Вадди слишком много говорит о том, чего не знает, — всё также строго глядя на сына, ответил Алекс.

— Но ты ведь знаешь! Почему ты не можешь рассказать нам?