Рубеж человечности

·         Всё написанное курсором пишу, вдохновившись традицией Вселенской Православной Церкви. Конечно, Западная Европа, без сомнения, регион с населением преимущественно католического толка. И в этом смысле, возможно, логичнее было описать эту часть в духе Католической традиции. Но, как, к счастью, православный, я просто не знаю, что делать с этой традицией. Великое множество людей, прибывающих в Католической Церкви, как это не больно признавать, не имеют и половины глубины православной традиции личной молитвы и церковной службы. В современной духовной практике католичества почти всё оказалось упразднено, и это  не по сравнению с уставами и предписаниями поместных православных церквей, не по сравнению с теорией, а по сравнению с современной практикой православных, которая сравнительно с тем, что должно быть, сама не на высоте. О первом факте мне остаётся только сожалеть, о втором молится, и стараться трудится не покладая рук. Это было только моё личное мнение, если вдруг кому кажется, что мой взгляд на современную католическую традицию не верен – был бы искренне рад здесь ошибиться.

  Так, как-то даже не заметно, весь храм осияли лучи уже совсем вставшего солнца, а церковнослужители снова засуетились. Не посредственно сама служба закончилась. Несколько мгновений абсолютной тишины. Помолившись про себя, священник вышел к народу с крестом в руке: « Мы не видели своих близких. Кто-то давно, а кто-то недавно. Они пропавшие? Для властей да. А для нас? А вот это во многом зависит от нас. От того во что и как мы верим. Для христианина они не пропавшие. Для любящего сердца они никуда не исчезли. Они в наших сердцах. Не оставляйте друг друга. Не оставляйте и себя без единственного истинного Утешителя. Приносите Богу свои переживания, не оставайтесь с этими переживаниями в одиночку наедине. И пребывая вместе в любви друг ко другу, разделяя друг с другом общий крест, будем утешаться и отрезвляться от уныния словами апостола Павла : Братия, не скорбите как не имущие надежды, аминь». Де Косте как будто рухнул. Он повернулся и взволнованно искал одно лицо. Он прошёлся в один угол храма, потом в другой. Тут за руку его взяла жена : « Кто? За кого ты беспокоишься?»

   «Я … Я – начал рассеянно де Косте – за , вот! – де Косте вгляделся в лицо молодого человека, и успокоился, хотя остался немного расстроенным – брата не давно пропавшей девушки».

  «Да я помню. Это он? Хочешь, подойдём?», – пропуская людей к выходу из храма, поинтересовалась она.

  «Давай», – де Косте боясь раньше времени попасться на глаза, попытался зайти с боку.

  «Господин Мальейру», – де Косте с ужасом обнаружил, что не знает какие слова сказать дальше.

  «Господин де Косте» – сказав это, Мальейру замер, весь напрягшись – « Господин де Косте» – его голос дрогнул, он снова замер, уже немного трясясь – « О Сабине нет новостей?» – он уже почти проскулил эту фразу.

  «Нет, мне очень жаль. Я в тупике. Я не знаю. Я пытаюсь найти новые способы для установления её местонахождения» – выпалил скорострельно де Косте, и, хотя знал, что может быть такое сейчас не полезно, но слёзы всё равно брызнули у него из глаз.

  «Скажите мне, что вы держитесь» – горячо просит де Косте, сделав пару вздохов.

  Мальейру эти слова заставили крепко задуматся. Так он немного успокоился и, с минуту помолчав, сказал : « Не уверен, насколько это поможет, но я иду на крестный ход. Я пока жив, господин де Косте».

  «Это она?» – поинтересовалась жена де Косте, завидев фотографию молодой девушки в руках Мальейру.

  «Да»

  «Для нас было бы честью, пронести вместе с вами этот портрет на крестном ходу» – волнительно проговорила она.

  Брат расплылся в дрожащей улыбке.

  И нет предела боли,

  Нет спасенья от неё.

  И сожмётся сердце

  От тоски по близким.

  Но мы стоим тут маяками

  Веря, что, однажды, вы

  Узрите надежды нашей луч.

  И проснувшись утром как-то

  Мы вновь услышим голосок

  И ломанёмся делать завтрак,

  Чтоб вы не исчезали вновь.