Рубеж человечности

  «Я не знаю, сколько я пробуду ещё на этой работе – высказал офицер полиции лет 30, защёлкивая ремень безопасности – компания «Взгляд Разума» открывает здесь новый большой автосалон – рассудительным тоном продолжил офицер, но завидев ухмылку на лице своего напарника, не дожидаясь его словесного ответа, парировал – а что? Работа спокойная. Более-менее интересная. Мне ведь в целом нравится автомобильная тематика. В одном месте, сухо и не страшно».

  «Ну не знаю. Какое-то это бегство, похоже, во всяком случае, на таковое».

 «Честная констатация факта. Я выгорел. Вот ты другое дело. Тебе тоже не просто, как и мне, но ты умеешь извлекать из нашего рабочего процесса удовольствие. У меня же это делать не выходит».

  «А как же твоя идея? Людей защищать и всё такое?»

 «Так я и сделал это, насколько меня хватило. Я постарался, как и хотел. Да и общество не такие уж и звери. За двадцатый век мы многому научились. Мы стали человечней. Были мировые войны, были сверхдержавы.  А сейчас посмотри – не осталось ничего – демонстративно расслабившись на сиденье и оставив на руле только одну расслабленную руку, убедительной интонацией раскрывал перед напарником картину мира офицер – Люди устали от зверств и ужасы постепенно сходят на нет – убийства, пытки. Посмотри, одно ранение за сегодня во всём городе, вот оно, цивилизационное благополучие, вот он, покой».

  Машина резко дернулась вправо, завизжав в четыре голоса, и, подскочив как на кочке, резко развернулась. Шум стих. Вокруг двух офицеров оказалось ни души. Лишь почти тёмное звёздное небо, да еле различимые силуэты деревьев, импульсивно проявляющиеся под светом мерцающих мигалок. Напарник, сидя на пассажирском сиденье, включил прожектор и направил его свет на бугор посреди асфальтовой дороги, осветив стекающую кровь и сломанные кости, выглядывающие на, как будто изъятых, левом плече и боку. «Патруль 118, код 10-38, на где-то 10 километре EN1-2KР  дороги», – глухо и тихо раздался рапорт молодого офицера.

   «Майкл, как это вышло?», – отчаянным тоном спросила Жаннет.

  «Клянусь, я не знаю. Этого не может быть. Низкая температура тела, сульфиды. С материалом все должно было быть покончено».

   «Ладно, я загнала дежуривших на КПП в изолятор, они ничего никому не кажут. На КПП вызвала других. Так что кроме тех, кто должен знать и этих шести в изоляторе, больше никто ничего из комплекса не знают».

  «И как этот материал теперь найти?»

  «А нам не придётся его искать. Его уже нашли. Он попал под колёса патрульной машины в ста метрах от комплекса».

  «И материал попал в руки полиции? Ты что, смеешься  надо мной?»

 «Нам пришлось не вмешиваться, не психуй. Они всё равно ни о чём не догадаются. Даже если догадаются, на обыск шеф ни кого не пустит без разрешения прокурора, а его нет. И не будет до утра».

  «Так и что это всё нам даёт?»

  «То, что у нас есть семь часов, чтобы быстро ликвидировать все оставшиеся материалы, образцы и лишнюю документацию. Основную же мой зам отвезёт на корабль».

  «Как же так вышло, что материал очухался?»

  «Ты абсолютно уверен в своих действиях и последующих результатах?»

 «Да, а что?»

 «Если не ты оплошал, значит либо маловероятная случайность, либо саботаж».

 «И как нам подстраховаться от нового саботажа?»

  «Очень просто, большая часть материала уже уничтожена, я, мой зам, ещё один солдат и ты, вчетвером мы спокойно справимся. Остальных займу хозяйственной работой в других корпусах, а этот корпус запечатаю».

  Быстро пробегающие по шляпе де Косте блики от ламп, освещающих коридор, ярко иллюстрировались громкими и такими же быстрыми шагами, создавая ощущение стремительности, тревоги и решимости. Распахнувшаяся железная  дверь громко ударилась о стену, чем де Косте мигом обратил внимание всех присутствующих на себя.

    «Гавриэль – взволнованно сорвался с места Бентеш, в два больших шага отойдя от края каталки к де Косте и заслонив ему взор – слушай, ты должен приготовиться. Эти дела о пропавших, помнишь того мужчину Паулу  Бранку, у него мать осталась, в Салау живёт? Так вот мне кажется это он – де Косте попробовал сделать шаг, но Бентеш не пустил – эти дела – Бентеш проговаривал медленно, глядя  де Косте в глаза – они давно стали для всех нас, для всех очень личными. Это трудно, но надо держаться. Ты должен понимать – то, что ты сейчас увидишь, это будет очень больно – Бентеш крепко взял де Косту за плечи – ты понимаешь?», – де Косте взглянул на Бентеш, немного ошеломлённый взглядом и видом старого друга и кивнул ему в ответ.

  Бентеш отошел. Де Косте, так рвавшийся увидеть, теперь стоял. Через две секунды, решившись, заместитель комиссара сделал резкий шаг вперед и оцепенел. Ему защемило сердце, но он даже не смог за него взяться, как это делают обычно, и продолжал стоять совершенно недвижно.  Бентеш, выждав секунд  пять, тихим голосом медленно спросил: «Гавриэль, ты с нами?». Де Косте, помолчав ещё секунд пять, выдавил «Да». Поправившись, добавил: «Давайте, надо разобраться что к чему».