Рубеж (ЛП)

— Тебе не стоило жертвовать собой, защищая меня, — раздраженно заметил Эллиот. — Я бы смог пережить разговор с Брюсом.

— В любом случае, жалобы не помогли бы, — твердо сказала Михаэла. — Я знала, что если Брюс не сможет больше ходить мимо моей двери, то найдет худший способ мучить меня. И надеялась, что если проигнорирую его, со временем он заскучает и отстанет.

— Что происходило в это время с «Синим подъемом»? — спросил Лукас. — Должно быть, вы начали игру как раз перед аварией.

— Не я начала «Синий подъем», — поправила Михаэла. — Это сделал парень из моего коридора. Он увлекался скалолазанием, и мы часто ездили на пляж вместе. После обрыва энергии мы, конечно, больше не путешествовали вдвоем, но он часто звонил мне, чтобы поболтать. Затем рассказал мне о «Синем подъеме» и пожаловался, что руководство подростковой игрой требует большого труда.

Она улыбнулась.

— В итоге я стала помогать другу вести «Синий подъем», поскольку мне нечем было заняться. Через несколько недель он свалил в моей комнате базу данных и сказал, что игра моя. Хотела бы я закрыть все еще тогда, но мне было так одиноко сидеть в комнате, что я продолжила руководство. Я знала лишь нескольких участников по игровым прозвищам, но они стали моими друзьями. Странно, но это помогало мне посылать игроков изучать места, в которые я боялась ходить сама.

— Должно быть, будучи в команде по серфингу, вы встречали Форжа, — сказала я.

Лицо Михаэлы вытянулось.

— Да, но вряд ли я хоть раз с ним говорила. Все девушки-серфингистки избегали Форжа, потому что у него была страшно назойливая светловолосая подруга.

Вспомнив Шанну, я нахмурилась. Она была моей лучшей подругой на подростковом уровне, но я понимала, почему Михаэла назвала ее назойливой. Шанна любила всем командовать.

— Вы знали, что Форж был чемпионом «Синего подъема»? — спросил Лукас.

— Узнала лишь через шесть месяцев после того, как ушла из команды по серфингу, — ответила Михаэла. — Я обменивалась с чемпионом «Синего подъема» сообщениями по поводу одного из испытаний, которое вызвало проблемы, и Форж случайно использовал свое настоящее имя. Оно таким необычным, что я сопоставила его с парнем, который состоял в команде серфингистов. Полагаю, Брюс, получив контроль над игрой, просмотрел те старые сообщения и также раскрыл личность чемпиона.

Ее голос слегка дрогнул.

— Форж казался хорошим человеком. Не хочу, чтобы он пострадал из-за меня.

— Форж и Эмбер прошли последнюю Праздничную лотерею, — сказал Лукас. — Вы, конечно, тоже собирались вступить в нее, если закрыли базу данных «Синего подъема». Что произошло?

— Я закончила лечение больше, чем за месяц до Праздника, — объяснила Михаэла. — Тогда я себя так хорошо чувствовала. Снова могла нормально путешествовать, ходила на еженедельные семейные вечеринки у Эллиота и на специальные мероприятия для кандидатов лотереи.

Она застонала.

— В последний день Праздника Брюс повторил свой трюк, пройдя мимо моей двери и постучав в нее. Я совершила ошибку, открыв дверь и накричав на него. Я сказала, что как только выйду из лотереи, получу собственные апартаменты на другом уровне улья. И если после этого Брюс когда-нибудь приблизится ко мне, я сообщу безопасникам о преследовании.

Она помолчала.

— На следующее утро я отправилась на лотерею, но не дошла до центра оценки. Кто-то схватил меня сзади, надел на голову мешок и запер на отдаленном складе.

— Вы не прошли Праздничную лотерею именно из-за этого нападения? — спросил Лукас тщательно контролируемым голосом, означавшим, что он взбешен.

Михаэла кивнула.

— Лампы на складе были разбиты, и я провела шесть часов в полной темноте, прежде чем услышала, что кто-то отпер дверь. Шатаясь, я выбралась наружу и никого не увидела. Как-то мне удалось добраться до оценочного центра, но пробыв так долго в темноте, я вновь ощутила последствия травмы. Сотрудник лотереи лишь раз взглянул на меня и вызвал медиков.

— Вы сообщили о нападении Брюса? — спросил Лукас.

Михаэла скривилась.

— Да 145a05. Я позвонила из медицинского отделения, где меня лечили, и безопасник пришел выслушать мою историю. Он отнесся ко мне с сочувствием, но на следующий день вернулся и сказал, что носач прочитал разум Брюса и подтвердил, якобы тот ничего не знал о нападении на меня. Тогда я верила, будто носачи — истинные телепаты, и была вынуждена признать, что тренер невиновен.

— Вот бы ты рассказала нам об этом тогда, — сказала Паула. — Это было такое серьезное происшествие, что мы могли привести истинного телепата и прочитать разум Брюса.

Михаэла беспомощно всплеснула руками.

— Мой друг-скалолаз сообщил, что Брюс распространяет ядовитую ложь о моем уходе из команды по серфингу. Я подумала, вдруг он вызвал в команде такую ненависть ко мне, что кто-то из них зло пошутил, напав на меня. Я знала, стоит Эллиоту прослышать обо всем, поднимется большой шум. И не хотела, чтобы носачи приходили на пляж подросткового уровня и читали разумы всей команды по серфингу, и кто-то попал в большую беду, поверив в ложь Брюса, поэтому промолчала.

Она пожала плечами.