Рубеж-Владивосток (СИ)

— Думаешь, князь наш не мечтал, что ты станешь пилотом мехара? Ещё как, Андрюш. И озадачился проблемой сразу, когда впервые в пятилетнем возрасте ты случайно коснулся его кольца, и эрений стал гаснуть. А у тебя тогда сабля в руках выросла, вот мы перепугались. Слава Богу, видели такое диво только отец да я. С тех пор мне и поручил батька твой кузнечное дело моих предков вспоминать. А сам он математикой, да прочей наукой занялся. Я над той саблей изгалялся как мог, но только недавно понял, что металлы от потухшей и погасшей не до конца частицы разные выходят. Оттого взялся за кокон вплотную. У него сил на четыре частицы, значит, четыре новые он от тебя защитит.

Задумался я. Фёдор на меня смотрит вопросительно.

— Зная всё это, зачем в училище отдал? Прошёл бы я отбор, вручили бы мне кольцо, выпил бы его ненароком, как на тренажёре.

— Задумка была, чтоб научился ты водить, а дальше мы уж сами.

— И когда ты собирался мне сказать обо всём этом? — Спрашиваю, руками разводя.

— Не знаю, Андрюш. Теперь война, я ж перепугался, что твари пещеру вот–вот раскроют. А ещё эти, гусары твои. Молотком не постучишь от души. Только один толк: дым с кузнечной топки за костровый легко сойдёт.

— Хорошо, вот я здесь. Как мне отсюда в мехаре выбраться?

— Я ж ворота починил, вон посмотри…

Справа канава, где я подумал, что рельсы. Широкий спуск, тоннель и воротина металлическая, опущенная сверху.

Фёдор всё показывает и рассказывает: вентиль имеется с гидравлическим усилителем, как на броненосцах механизмы поворота орудийных башен, оттуда, похоже, и стащили. С помощью него ворота вручную поднимаются, и пятиметровая фигура спокойно проходит по наклонной в воду и по тоннелю наружу. Выплывает по дну во впадине и выныривает, где вздумается.

— Здесь хорошее убежище, — хвалится Фёдор. — Нелюдям сквозь камень ни эрений, ни мехара не учуять.

Молчу на это, но беспокойно мотаю на ус. Интересно, откуда он вообще знает такое?

И если чуют оргалиды на открытой местности мехаров и эрений, выходит, что машины, защитники наши главные, наоборот, привлекают тварей?!

Возвращаюсь к «Красному медведю», встаю напротив исполина. И в полной мере осознаю всю ответственность.

Теперь это мой мехар.

Теперь это моё кольцо.

И мне остаётся лишь одно. Продолжить дело моего предка.

Но почему же груз на душе так сильно давит…

Агнесса.

— Фёдор, мне нужно в Иркутск, — стою на своём.

— Три часа лёту, — выдаёт дед с иронией приподнято. — До Хабаровска полтора. Лети куда хочешь. Когда твоя барышня отбыла? Два дня назад? Нуууу, это она ещё сколько в дороге будет? Ты за это время дел здесь наворотить сможешь.

Усмехнулся я. Вот ведь как! И действительно.

— А что за беда, Андрей, поясни старому? — Спрашивает.

— Кольцо я выпил её с пятью частицами, — признался, ибо что теперь скрывать.

— Во, дела. Барышня — гвардейка значит. И пять частиц от батюшки императора — это весомо.

— Да, она самый лучший мехавод в гвардии Небесной. Но теперь всё, меха отобрали, кольцо пустое. На суд везут поездом.

— Ой, беда.

— И я о том. Сорвусь за ней. И этого меха отдам.

— Медведя? Даже так?

— Да, пусть забирает.

— Что ж Андрей ты в крайности бросаешься. А князя Сабурова наказ? Отец твой с дедом жизни посвятили, чтоб ты воином нашим стал непобедимым. А ты что? Сопли распустил.

— Моя вина, мне и исправлять.

— Выход другой есть, Андрюша, — заявляет уверенно.

— Какой?! — Встрепенулся я.

— Пади сюда, — зовёт прямо за мехара в новый закуток.

А там прямо целый самогонный аппарат развёрнут! Только резервуары странные, похоже, и это барахло с метеорита. Сюда и вентиляция подведена, и печка своя имеется. Но какая–то чересчур странная. На турбину меха смахивает. Ну, умельцы!

— Напиться и забыться? — Смеюсь горько.

— Не совсем, Андрюш. Это не самогонку гнать фабрика, а частиц эрения выделитель.

— Не понял?? — Отшатнулся. Похоже, самое интересное ещё впереди!

— Когда оргалид умирает, его тело исчезает не полностью, — принимается рассказывать. — Белые не в счёт, с них каши не сваришь. А вот начиная с голубых уже добыча имеется: от туш остаётся кристалл особый. Зовём его сердцем. Если их достаточно собрать, можно в нашем чудо аппарате выделить частицу эрения. Сердец Голубых оргалидов на одну частицу много надо. От десяти и больше, в зависимости от величины гада. А вот сердца Синего и одного хватит.

От услышанного слюной поперхнулся. Фёдор по спине постучал.

— Если это правда, — говорю, продолжая кашлять. — Значит, нужно гадов убивать и добывать из них эрений для Агни! Ты ведь сможешь сделать ей кольцо управления с пятью частицами?

— Смогу, Андрюша.

— Так, а точно сработает? — Переспрашиваю, ибо такое до недавнего времени и в голову прийти не могло, что можно их добывать из чудовищ!!

— Кольцо у тебя с обеими частицами здесь и сотворёнными, — заявил Фёдор горделиво. — Пятьдесят три сердца Голубых оргалидов, убитых дедом твоим.

— А его кольцо где?

— Лучше не спрашивай, князь, — ответил Фёдор, опустив глаза.

Оргалиды поглотили.