Рубежи свободы

Ну а самым перспективным, будет предложено продолжить учиться в Академии. Где будут, кроме социологии и психологии, и чисто боевые дисциплины — исходя из здравого рассуждения, что подобная деятельность вызовет у оппонента большое желание ее пресечь, не стесняясь в средствах. Контрразведывательная и диверсионная подготовка, это не наш профиль — но знать ее мы обязаны. Физкультура — гимнастика и бег, для разминки, в зале, на стадионе, и на природе, бег по пересеченной местности, "волчьим шагом", или совсем новое, с психорегуляцией, когда группой бежишь долго-долго, и не устаешь[9]. Плавание, рукопашный бой, холодное оружие (как нож, так и например, палка и нунчаки), стрельба (как в тире, так и при прохождении "лабиринта", или дуэль, красящими шариками). Причем мы, девушки, приемы отрабатывали и в своей обычной одежде, не только в спортивных костюмах "а мало ли когда вам придется". Хороших платьев было жалко — и мы шили тренировочные, такого же фасона (приталенное, юбка-клеш), но из толстой ткани и с застежкой спереди до низа (мой муж, увидев, сказал, "стиль сафари" — после как-то вышло, что и на улице я стала замечать женщин, так одетых). Нас учили быстро выхватить оружие и сразу стрелять, с бедра, не целясь (и даже, руку за спину заложив и ствол из-под левого локтя выставив — конечно, так лишь совсем накоротке). Инне с первого курса это умение и на практике применить случилось, когда ее поздно вечером пытались ограбить, так было, две пули и два трупа, и поскольку личности были быстро опознаны как рецидивисты, по наколкам и отпечаткам пальцев, то от милиции к нашей Инночке была лишь претензия, зачем в головы стреляла, нам они для допроса были бы полезны. Так напугалась сильно — тогда действовала на автомате, а после чуть со страху в обморок не упала. Это как же, если учили тебя в скоротечных огневых контактах бить в корпус — а попала одному в лоб, второму в висок, а если бы мимо, ну повезло тебе. Хотя вспоминаю, как в Киеве в сорок четвертом, когда бандеровцы меня и Анну хотели убить, и мне страшно до ужаса стало уже когда завершилось все, и трупы выносили.

И партийно-политическое воспитание! Пономаренко сказал — если его упустить, то при успехе Проекта получим страшное: беспринципных авантюристов, профессионально обученных брать власть. Нам только кадры будущей "перестройки" готовить не хватает! Что также подразумевает процесс творческий — слышала я, что в будущем изучение марксизма-ленинизма было поставлено так, что вызывало лишь отвращение. А нам — искренне верящие в успех коммунизма нужны!

— Кадровый резерв даже не для Партии, а для высшего руководства — сказала Анна — те, кто завтра, возможно, на самые высокие посты.

Это — путь к власти? И я когда-нибудь стану как Анна — как бы ее ранг на итальянский перевести, чуть ниже министерского? Но еще я научилась, от Анны же, что власть — это не только и не столько права и пряники, как ответственность и тяжкая ноша. И дело тут не только в том, что в случае ошибки последует кара (ну а в случае, когда кто-то умышленно решит своим долгом пренебречь, то как сказал Пономаренко, лучше этому гражданину сразу застрелиться). Но и в том, что я заглянула в будущее — и мне стало до ужаса страшно.

Там, в реальности двадцать первого века, под маской так называемой "толерантности" процветают самые гнусные пороки! Европейские города заполнили толпы грязных дикарей (я вовсе не расистка — но ведь есть разница между человеком, стремящимся к культуре, и тем, кто сознательно не желает подняться выше обезьяны?). Семьи объявлены "пережитком". Дети мечтают стать бандитами и проститутками. Святые отцы — педофилы. Уголовные преступники — депутаты парламента. И продается, и покупается — абсолютно все (о святая Лаура, я вовсе не монашка и не аскет — но надо же и меру знать, нельзя измерять человека исключительно кошельком)!

И если тот мир одержит победу и здесь, в этой истории — это будет проигрыш не только Советов, но и моей Италии. Не только коммунизма, но и Веры (значит, мир не справедлив, не гармоничен, и Творец отвернулся от него). Может, я говорю ересь, как с точки зрения коммунистической идеи, так и Святой Церкви? Но я так вижу картину — и не умею иначе.