Рубежи свободы (СИ)

И наконец Пономаренко передал мне слова Сталина - значит, их Мерилин от зависти помрет, и в то же время, все строго в рамках морали? Это хорошо!

Так и вышел фильм на экраны страны, в том самом виде. Кстати, пересмотрев его еще пару раз, я сказала бы, что он удался. Во всем прочем!

А Валька, ну как мальчишка школьного возраста, не отвыкший еще девочек дергать за косы! Когда моя злость утихла, он отдал мне фото - кадры, не вошедшие в фильм, я и Лючия на помосте, и у нас даже нижние юбки вывернуло вверх! Валя клялся, что вся лишняя пленка смыта, как положено, и отдана в перезаливку (прим. авт. - тогда было принято, ради экономии, ненужные дубли смывались, и целлулоидная основа возвращалась на фабрику кинопленки для повторного использования). Ну, если он меня обманул, и эти снимки хоть где-то выплывут - я пообещала ему, что точно не забуду, и подвергну репрессиям!

И никому я это безобразие не показывала, только Лючии. А она (тоже мне, католичка!) внимательно рассмотрев, выдала:

-Аня, а я вот думала, как нам купальники из двух частей показать, чтобы прилично? Так вот же решение!

И вот, на показе моделей летнего сезона, выходят наши девушки, под тягучую восточную музыку, как по пустыне через барханы (из фильма с товарищем Суховым), и фон за сценой как небо голубой, освещение яркое. И все сразу к зрителям поворачиваются, и руки вскидывают - тут сразу музыка тон меняет, и вдруг снизу через решетку порыв, от которого свободные платья "клеш от плеча" (такие же, как сейчас у нас, на пароходе) взлетают выше голов, купальники показывая, на безупречных спортивных фигурах. Знаю, что в будущем станут всякие "мисс" на сцену в нижнем белье выходить, но у нас так совершенно не принято, ну а ветер, это вроде случайность! Публика нормально отнеслась - судя по тому, что новые купальники в моду вошли. Хотя на загнивающем западе они еще с двадцатых годов известны, "для ведущих наиболее активный, спортивный образ жизни" - но даже там пока еще экзотика.

Так и гуляем по палубе (ну не в каюте же сидеть). Море за бортом - совсем не такое, как на севере, там оно даже летом кажется суровым, холодным. А здесь - вот окунуться бы, не терпится мне, как на пляж придем! Только получится это не раньше, чем в Сухуми или Батуми - слышала уже, что в Севастополе оба пляжа, что Учукуевка, что Омега, от Морвокзала далеко, а в Ялте пляж очень неудобный, каменистый. Вот дельфинов хочу увидеть - слышала, они часто корабли провожают, рядом плывут. И Владик, Илюша, к борту не подходите, осторожнее! Дети бегают, играют, или нас донимают вопросами - а каково Лючии, справляться с четверыми? Когда мы искупаться решили, в бассейн сначала двое ребят спустились, из наших "песцов", для страховки - и не смейтесь, я и Лючия плаваем отлично, а за детей страшно, вдруг захлебнутся? Олюшку я покормила и уложила спать, под присмотром Нади, одной из "смоленцевок", что с нами отдыхать поехали (Марии Степановне ведь тоже хочется на море взглянуть).

Я была сейчас ну просто бесконечно счастлива! Как мечтала давно, со своим Адмиралом, на большом белом пароходе, и никуда не надо спешить, и нечего бояться - вот стоим мы на палубе, и любимый человек меня за талию обнимает, хорошо-то как! Блистающий мир - волны бегут навстречу, и мы будто летим, как в том романе Грина. Кстати, в Феодосии будем, там Старый Крым рядом, может успеем съездить в дом-музей писателя, где по-прежнему его вдова, Нина Александровна, живет - я сама в сорок шестом настояла, чтобы ее в Особый Список включить (категория "Б"), так что никаких неприятностей за "сотрудничество с оккупантами" (работала редактором в их газетенке - но в отличие от некоей Пирожковой, во враждебности к Советской Власти не замечена) у нее не было. А я книги Грина читала еще до войны, иногда же просто, себя его героиней чувствую. Отчего люди не летают как птицы - хотя я бы наверное, не смогла, в отличие от Лючии, высоты боюсь! Ветер меня по коже гладит, с платьем творит сущее бесстыдство, иногда я как в одном купальнике стою, и волосы словно расчесывает - снова мою шляпу сорвал и в этот раз поймать не дал, в море унес! Но я не расстроилась совершенно - ведь день такой чудесный, лучший в моей жизни! И хотелось, чтобы он не кончался.