Рубежи свободы

– А вот это маловероятно! Я не политик, но помню, что в нашей истории американцы вошли в Южный Вьетнам, воспользовавшись мирной передышкой после ухода французов (устроив там государственный переворот). Так же и в Лаос и в Камбоджу. А здесь намечается, что во всех трех странах Индокитая колониальные режимы рухнут с ходу, и войдут танки ВНА (наши Т-54) в Сайгон, вышвыривая оттуда французов (не американцев). После чего США придется не защищать от коммунизма своего союзника (как было у нас), а совершить неспровоцированную агрессию против трех суверенных стран (или одной Индокитайской федерации, ну это как товарищ Сталин решит подтолкнуть), где американцев уж точно не ждут! А помня, чем для США вышла Вьетнамская война в той истории, здесь выйдет еще круче! Жалко, конечно, мирных вьетнамцев (а также лаосцев и камбоджийцев), кто попадет под ковровые бомбардировки – а в этой реальности американцы и атомными бомбами швыряются с невиданной легкостью, так что и схиросимить могут Ханой или Пномпень. Вот только выиграть войну им это нисколько не поможет И в итоге, изменение баланса на мировой арене будет явно в интересах СССР!

Слышу смешок внутри, и будто хлопок в ладоши. Брысь, галлюцинация рогатая, не до тебя сейчас!

Анна Лазарева. Москва.

7 августа 1953 г.

Московский процесс завершался. Не только над теми, кто сидел на скамье подсудимых, и даже не над бандеровцами вообще. А над последними, пока еще не добитыми фашистами. Как правильно сказал товарищ Сталин – кто считает, что его нация выше всех прочих, и имеет право ради своей выгоды чужую свободу растоптать, тот фашист. А с фашистами не спорят – их уничтожают! И потому здесь осуждали украинских фашистов. Так же как в Риме – фашистов мусульманских. А очередь дойдет и до прочих – как и до пособников фашистов, кто их натравливал на СССР и страны социализма!

Двуногие твари выглядели убого. В Риме тот главарь, Идрис, все ж пытался спорить, речи произносил. Веря в свою идею, гнусную, но все же искренне верил, и своей жизни не жалел. Заслужив все же смягчение приговора – расстрелом вместо повешения. Хотя товарищи попы всерьез предлагали его, как Муссолини, по старой традиции – но тут итальянский суд постановил, что преступление не против веры. И на исполнение Идрис шел сам, и глаз попросил не завязывать – Люся рассказала, она при том присутствовала, и вчера в Москву вернулась.

– Даже жалко под конец стало. Что такой человек – и не с нами, а против нас.

Ничего, Люся, за нас тоже скоро такие появятся. Когда Пономаренко меня спросил, что я думаю о предложении Кунцевича, я ответила – так прецедент уже был. В веке девятнадцатом монахи Киево-Печерского монастыря (который богословской литературой всю Российскую империю обеспечивал, там и типография была) получили из Синода приказ сделать католическую Библию и что-то еще. Попы, естественно, возмутились, мы ж не католики, а православные – на что какая-то умная голова из Синода им ответила, мы Польшу присоединили, там католики живут, а у католиков их ксендзы. Так лучше будет, если они свою паству станут учить по нашим книгам – ну вы поняли, святые отцы, что там надо подшлифовать чуть. Так неужели мы будем глупее царского Синода?[40] Пономаренко усмехнулся и одобрил, Сталин не возражал, и уже троих авторитетных мусульманских попов (или как у них этот чин зовется) разыскали, из лагерей извлекли, в Москву доставили, побеседовали. Разговор вел старший майор МГБ Сидюк, с которым я еще по Киеву знакома (женщине, «сосуду греха», с ними говорить вышло бы неубедительно), но я в соседней комнате была и через зеркало все видела (особое – с другой стороны как прозрачное стекло), и слышала тоже. Двое вроде ничего, ценными кадрами показались, а третий не понравился, слишком легко со всем согласился и явно лебезил. А таким и у паствы веры не будет, и попросту ненадежны, при первом случае предадут.

– Так этого назад, что ли? – спросил Сидюк, готовясь ставить резолюцию. Сейчас подпишет – и поедет тот гражданин вместо Самарканда на стройку Полярной магистрали! Или в Уренгой, где тоже работы ведутся, готовимся газ для страны качать.

– Не надо, – проявляю я милосердие, – поскольку кадровый голод. Но отметку сделайте – заслуживает меньшего доверия. Будет у других на подхвате, такие тоже нужны.

Хотя жалости к врагу, даже побежденному, я не приемлю. А лишь соображения целесообразности. И то я искренне возмущена была, когда узнала от Пономаренко, что Куку решено сохранить жизнь, «есть мнение», хотя процесс еще не окончен. Да как же можно, Пантелеймон Кондратьевич? У него же руки по локоть в нашей крови!

– Так не светит ему ни долгая мирная жизнь, ни тем более работа историком в украинской академии! – ответил Пономаренко. – Но если он во всем покается, и признает, и призовет, как это на прочих бандеровцев подействует, деморализует их, уменьшит их сопротивление и наши потери! Ну а как станет нам не нужен, то случится с ним несчастный случай, или, что еще вернее, бандеровцы зрадныка и казнят.