Рубежи Всеземья: Муромский пост

Спустя двадцать два года, минувших с памятного прощания, Чалеев сидел у себя в кабинете, задумчиво разглядывал устроившуюся напротив очаровательную рыженькую девчушку, и размышлял о том, какие провокации порой устраивает жизнь. Столько лет он мечтал, что встретит ещё одну видящую, преодолеет с её помощью проклятый полог и попадёт во Всеземье! И вот она перед ним. Но что ему делать? Поступить так, как он хотел, не выйдет. Майя слишком мала, чтобы перешагнуть вместе с ней рубеж — попасть обратно они смогут очень нескоро. Наконец-то, разменяв четвёртый десяток лет, он понял мотивы собственной бабушки…

«А ведь у неё наверняка любящие и мудрые родители. — подумал Чалеев, улыбнувшись Майе, которая изучала его, прищурив глаза. — Да и характер — просто огонь, если несмотря на противодействие, она продолжает переть буром… Не годится это, надо бы её успокоить…»

Мысли его потекли по иному руслу. Владилена упоминала, что дар у видящих обычно проявляется достаточно поздно — почти всегда после тридцати лет, а чаще даже ближе к пятидесяти. Встречается, как правило, у женщин, у мужчин намного реже. Виной тому не физиология, а психология. По словам бабушкиной сестры, чарн-каналы формируются у детей между пятью и десятью годами. Чуйники и слухачи обретают силу в этом возрасте. Но не видящие. А всё потому, что и первые, и вторые при желании легко могут продемонстрировать свою особенность окружающим. Чуйники без особых усилий освобождаются из любого закрытого помещения, ведь тонко чувствуют не только собственное тело, но и слабые места любого строения. Слухачи могут услышать и пересказать разговор, происходящий в двухстах метрах от них.

А видящим сложнее. Всё, что они видят, обычные люди не замечают. При этом, даже в раннем детстве, они способны расстроить чужие планы — просто наблюдая за аурами и сопоставляя накопленный опыт. Потому-то даже во Всеземье, где в теории каждый человек может стать сильным чародеем, так мало видящих магов. В ранней юности их дар подавляют родители — чаще всего невольно, не доверяя тому, что рассказывает ребёнок. Но бывает и так, что дитя по глупости начинает выдавать окружающим чужие секреты… Детская психика неустойчива, и агрессивный напор старших блокирует дар. Лишь немногие из потенциальных видящих в зрелости преодолевают детские травмы и получают обратно свою силу. Мужчины, говорила Владилена, тяжелее переживают подобные вещи. Но если уж семилетняя Майя выстояла под давлением бабушки и брата, упрямства ей не занимать.

«Эх, чудушко ты рыжее! — мысленно вздохнул Чалеев. — Да что же мне делать-то с тобой? Взять с собой никак нельзя. Выходит, обмануть? Обтяпать дельце так, чтобы ты помогла мне пройти через полог, а сама осталась на Земле? Но как? Что делать-то?»

— Дядя Макс, а о чём вы думаете? — спросила вдруг Майя, по-прежнему смотрящая на него со странным прищуром. — Вы придумываете какую-то хитрость, да?

— Хитрость? — у Чалеева не отвисла челюсть, лишь благодаря двенадцатилетнему опыту работы в полиции. — Да, пожалуй, что и хитрость. А как ты поняла, Майя?

— Ваше облако стало как осьминог. Так у тёти Кати было, когда она хотела заставить меня говорить. А что вы хотите?

— Хочу вместе с тобой посмотреть на дом, — откровенно признался Чалеев. — Я бы туда с тобой хоть сейчас съездил. Но меня уже пять минут человек под дверью дожидается. Надо ловить преступников. И я вот что подумал: а может, мы в другой раз сходим? Вместе? Страшно мне тебя одну отпускать. Волшебство всё-таки. Давай, ты больше не будешь убегать? Лучше пока нарисуй для меня этот невидимый дом, а я сравню его с рисунками моей бабули. Может, это и не тот совсем? Но если он, мы потом встретимся и вместе туда сходим. Обязательно.

— Ну ладно, — после паузы, с тяжёлым вздохом согласилась Майя. — Только вы тогда сами будете уговаривать бабушку Дашу. Она меня слушать не станет.

— Разумеется, сам. Я позвоню Катерине? У неё твой телефон?

— Да, она забрала его. А можно я тут останусь? Я не хочу с ней уходить.

— Оставайся. Но пересядь вон туда, — Чалеев указал на несколько стульев, притулившихся к противоположной стене. — И сиди тихо, как мышка.

По его звонку вернулась Леднёва. Сообщив, что их задержанная живёт с бабушкой и братом, он передал пожелание девочки остаться в его кабинете и переключился на посетителя. Но изредка всё-таки поглядывал на коллегу и прислушивался к её попыткам разговорить подопечную. Майя сидела суровая и молчаливая, со сложенными на коленках ладошками, и упрямо смотрела в одну точку, игнорируя эти потуги. После возвращения Екатерины она произнесла лишь три слова. Когда та спросила, как зовут её бабушку, ответила очень выразительно, с непонятным Чалееву злорадством:

— Малыш. Дарья Ивановна.

Леднёва покраснела, как варёный рак и невнятно пробурчала под нос, где, по её мнению, нужно держать таких вот юмористок. Заинтересованный, он вопросительно глянул на Майю, но та лишь нахально подмигнула ему и широко улыбнулась.