Руби

– Во всяком случае, – продолжала Жизель более спокойным тоном, – молодые люди будут считать, что ты более искушенная, чем, очевидно, есть на самом деле.

Я взглянула на сестру со страхом.

– Что ты имеешь в виду?

– Что ты делала с этим единственным, преданным мальчиком? Вы хотя бы целовались и обнимались? – Я кивнула. – Ты раздевалась, по крайней мере, частично? – Я покачала головой. Жизель состроила гримасу. – А вы целовались французским поцелуем… ну, знаешь, – быстро добавила она, – соприкасаясь языками? – Я не могла припомнить, случалось ли это со мной. Мое раздумье было достаточным, чтобы убедить ее, что этого не было. – Ты позволяла ему оставлять следы поцелуев на коже?

– Нет.

– Хорошо. Я тоже ненавижу это. Они сосут, пока не получают удовольствия, а мы должны расхаживать с этими безобразными пятнами на шее и груди.

– На груди?

– Не беспокойся. Я научу тебя, что нужно делать. А пока, если Мартин или кто-то еще станет слишком настойчив, просто скажи ему, что у тебя месячные, поняла? Ничто не утихомиривает их так быстро, как это. Пошли, – скомандовала она. – Давай пойдем посмотрим на вещи, которые купила тебе мама. Я помогу тебе выбрать, что надеть сегодня вечером.

Я последовала за сестрой в дом, мои шаги во дворике звучали значительно неувереннее ее шагов, а сердце билось робкими тяжелыми ударами. Мы с Жизель были так похожи, что могли смотреть друг на друга и считать, что смотримся в зеркало, но внутри мы были совсем разные, даже более разными, чем птица с кошкой. Я раздумывала, сможем ли мы вообще найти общее, чтобы сблизиться и стать настоящими сестрами.

Многие вещи, купленные для меня Дафной, удивили Жизель. Затем, когда она немного подумала, ее удивление обратилось в ревность, а затем в гнев.

– Она никогда не покупала мне таких коротких юбок, если только я не устраивала истерику, и эти расцветки, она всегда считала их слишком яркими. Мне нравится эта блузка. Это несправедливо, – ныла она. – Теперь я тоже хочу новые вещи.

– Дафна решила купить мне одежду, которая отличалась бы от твоей. Она думала, что тебе не понравится, если в дополнение к нашим похожим лицам у нас будут и одинаковые наряды, – объяснила я.

Все еще дуясь, Жизель приложила к себе одну из моих блузок и осмотрела себя в зеркале. Затем бросила ее на кровать и открыла ящики шкафчика, чтобы рассмотреть мое белье.

– Когда я купила себе такой же комплект, она сочла его слишком сексуальным, – сказала девушка, держа на весу короткие легкие шелковые вещи.

– Я никогда не носила ничего подобного, – призналась я.

– Хорошо, я заимствую эти трусики, эту юбку и эту блузку на сегодняшний вечер, – твердо сообщила мне Жизель.

– Я не возражаю. Но…

– Но что? Сестры делятся вещами друг с другом, ведь так?

Я хотела напомнить ей о мерзком разговоре утром на лестнице, когда я застала ее возвращающейся с бала. Она говорила, что никогда не позволит мне заимствовать ее красивое красное платье. Но потом я сообразила, что разговор был до того, как отец побеседовал с Жизель. Он действительно повлиял на ее отношение ко мне. А потом я вспомнила еще кое-что, что сказала Дафна.

– Дафна не одобряет, когда девушки обмениваются вещами. Она так сказала, – сообщила я Жизель.

– Предоставь мне волноваться по поводу матери. Она высказывает очень много разных мыслей, а потом идет и делает прямо противоположное, – ответила моя сестра, просматривая блузки, чтобы решить, есть ли еще что-нибудь, что бы она хотела занять.

В результате на первом обеде, где мы собрались как семья, мы с Жизель были одеты в юбки и блузки одного фасона. Жизель посчитала, что было бы занимательно нам обеим уложить волосы во французский пучок. Мы одевались в моей комнате и сидели за моим туалетным столиком.

– Вот, – сказала она, снимая кольцо со своего мизинца и протягивая его мне. – Надень его на сегодняшний вечер. Я не буду надевать никаких драгоценностей – ведь у тебя ничего нет.

– Почему не будешь надевать? – спросила я и увидела озорной блеск в ее глазах.

– Папа хочет, чтобы ты сидела у него слева, а я, как обычно, справа.

– И что?

– Я сяду слева, а ты – справа. Давай посмотрим, узнает ли он подмену.

– О, он узнает. Он понял, что я – это не ты, как только увидел меня, – возразила я.

Жизель не знала, как к этому отнестись – хорошо это или плохо. Я увидела замешательство на ее лице, но вскоре оно сменилось решимостью.

– Увидим, – заявила она. – Я сказала Бо, что между нами есть различия, различия, которые, возможно, могу заметить только я. И я знаю, что именно нас различает, – заявила она, подпрыгивая на стуле. – Сегодня вечером мы разыграем Бо. Ты притворишься, что ты – это я, а я – это ты.

– О, я не смогу этого сделать, – возразила я, мое сердце трепетало от мысли, что я буду девушкой Бо хотя бы на несколько минут.

– Конечно, сможешь. Он же принял тебя за меня, когда увидел впервые, ведь так?

– Это другое дело. Он не знал о моем существовании.