Рубикон (СИ)

— Хм-м-м, — девушка нахмурилась и переглянулась с сестрой, а я спиной почувствовал как сопровождавшие младшую Цесаревну осназовцы КГБ резко напряглись, приготовившись к любому развитию событий. — Я тоже думала, что этот ханурик — обычный «Эмерит». И так, Максим, как нам это понимать?

— Мне тоже очень интересно знать. — хмыкнула Инна, поигрывая веером с пушистой меховой тесьмой на верхней кромке.

Император, который всё это время молчал, поигрывая желваками и внимательно вслушиваясь в наш разговор, переводимый портативным устройством и транслирующим его на вставленную в ухо капельку явно очень дорогой гарнитуры, натужно улыбнулся. Затем, театрально разведя руками, он что-то залопотал, обращаясь явно к сёстрам и, наконец, засмеявшись, фамильярно похлопал меня по плечу.

— Глаза! — опять тихо, но явно так, чтобы слышал Император, предупредила меня Нина. — У наших немецких друзей, может сложиться неверное впечатление о том, что хочешь дать Максику в морду!

Немецкий Император, который в это время что-то там вещал Инне, поперхнулся и быстренько отпустил моё плечо.

— Что он говорит? — мысленно повторяя раз за разом успокаивающую мантру, спросил я.

— Если кратко, — прошептала зайка, — то Его Величество извиняется за этот инцидент, который произошёл исключительно по его приказу, потому как он внимательно следил за жутким инцидентом, произошедшим в Либерократии, а потому просил своего личного «Аватара», оценить силу своего нового подданного.

— Передайте Его Величеству, что… — начал, было, я, но тут же почувствовал как остренькие ноготки старшей Цесаревны впились в мою ладонь и, вспомнив предупреждение, сказал совсем не то, что хотел. — Что я принимаю его извинения.

Нина быстро затараторила мой ответ по немецки, хотя Максимилиан уже слышал перевод моего ответа, и на лице его вновь расцвела «благодушная» улыбка. Парень вновь начал разоряться на родном языке, ещё раз похлопал меня по плечу и вдруг, под дружный благоговейный вздох журналистов, снял своё пальто с белым меховым воротником и протянул его мне.

— Чего? — данного жеста я совершенно не понял.

— Его Величество Император Земель Немецкой Нации Максимилиан III Каролинг очень рад тому, что у него появился такой могущественный и благородный подданный, — перевела мне Нина, ехидно улыбаясь. — Ведь «Благородство и Честь», так мало значат в нынешнем неспокойном мире. А потому, в знак своего искреннего расположения, Его Величество изволит жаловать Космосу Гогенцоллерну пальто с собственного плеча и звание Паладина Рейхскроне — короны Священной Римской Империи! Чего смотришь, как баран на новые ворота? Бери, раз дают!

— Тебе наш герб напомнить?

— А… да. Блин!

Когда я принимал сей сомнительный подарок под вновь бешено защёлкавшими камерами журналистской братии, в памяти всплыл целый ворох сюжетов из фэнтези и исторических романов, где «Король» жаловал особо отличившемуся дворянину ношеный плащ с собственного плеча. Собственно для многих это была единственная награда за какой-либо особо безумный подвиг, с которой они носились потом всю жизнь как дурак с писанной торбой, и, под конец жизни, помирая в нищете, с гордостью рассказывали босоногим внукам: «вот помню как сейчас, подходит ко мне Король Йагупоп сто сорок первый «Косомордый», хлопает по плечу и говорит! Сер Жуй Жульен! Ты — лучший из моих рыцарей! Прими с королевского плеча! Вот как оно всё было-то. Да… Были короли в наше время, не то, что сейчас.»

Максимилиан разорялся перед камерами ещё минут пять, периодически хлопая меня по плечу. Ну а затем соизволил откланяться, оставив нас стоять в терминале и смотреть ему вслед, в то время как он сам гордо зашагал куда-то по длинному коридору в окружении беспрестанно насилующих фотокамеры журналистов.

— Что он под конец мне сказал? — переспросил я, посмотрев в след Императору, и опустил глаза на пальто, которое всё это время держал.

— Пригласил в свою резиденцию, город Ахен, которую упорно именует Столицей Священной Римской Империи, — ответила мне Инна, прикрывая глаза ладошкой. — А ещё сообщил журналистам о твоей официальной помолвке со своей сестрой, Брунгильдой Каролинг, после чего сравнил тебя с Зигфридом и по-быстрому свалил, покуда ты опять не взбесился. Так что поздравляю муженёк, тебя опять женили.

— Да он совсем еб… — начал было я, делая первый шаг вслед быстро удаляющейся процессии, но сёстры тут же повисли у меня на руках.

— Спокойно, Кузя… — прошипела Нинка. — Глазки потушили… у нас всё хорошо! Повторяй за мной: «У-нас-всё-хорошо!»

— Да я его… — прорычал я, но рваться в след венценосной особе не стал, и даже подавил желание скомкать и шваркнуть на землю пальто августейшего. — Брунгильда мать его, через Одина, да Локи поперёк хребта. Кайзер хренов!

— Тихо, тихо… — прошептала мне на ухо Инна. — Максик всего лишь решает свои политические вопросы. И вообще, я тебя предупреждала, что он со странностями.

— Ну, а что мне с этим делать? — раздражённо потряс я новым предметом своего гардероба. — Носить я это точно не буду!