Рубин I (СИ)

— Все знает только Верховный повелитель силы. Приближенные к нему повелители обладают фрагментами этих знаний. Всего в ордене есть четыре трактата, содержащих все сведения о мане, собранные за века: «О месторождениях маны», «О формах маны», «О влиянии маны» и трактат «О мирах и времени». У этих книг есть по одной копии, которую берегут у себя уполномоченные для этого гонцы смерти. Их имена известны только Верховному повелителю силы и им самим, входящим в круг «хранителей знаний». Если что-то случится с оригиналами трактатов четырех книг, уполномоченные гонцы смерти должны обеспечить преемственность знаний в поколениях повелителей силы.

Рубин повернулась лицом к Ордериону.

— Задача хранителей копий этих книг только в обеспечении преемственности знаний. Но тогда зачем держать их имена в секрете?

— Сама ответь на свой вопрос, — попросил Ордерион.

— Только Верховный повелитель силы имеет доступ ко всем знаниям сразу, — начала рассуждать Рубин. — Задумай он нечто нехорошее, кто сможет его остановить? Не эти ли уполномоченные хранители копий, которые могут собраться вместе и поделиться недостающими знаниями друг с другом?

— Процесс этого созыва называется «Вотум Недоверия». Его могут инициировать либо сами уполномоченные хранители знаний, или другие гонцы смерти, но в количестве не менее десяти человек.

— То есть Вотум Недоверия — это не сам заговор против Верховного повелителя силы, а процесс объединения знаний, который проводится против его воли или желания? — удивилась Рубин.

— Именно, — кивнул Ордерион. — В последний раз Вотум Недоверия члены ордена приняли сто два года назад, и тогда повелители силы, вооружившись всеми знаниями о мане, практически уничтожили орден в междоусобной войне за власть и господство. Больше в истории ордена таких примеров не было.

— Знание как оружие, — прошептала Рубин.

— Оружие, которое способно уничтожить весь мир, — добавил Ордерион. — Поэтому им обладает только один человек, которому остальные доверяют.

— Или попросту боятся, потому что лишь он один хранит эти знания, — закончила мысль Рубин. — Что сделает со Светом Звезды Янтарный Сокол, если узнает о его желании вынести «Вотум Недоверия»?

— Убьет, — ни секунды не сомневаясь, ответил Ордерион. — Мне неведомы имена гонцов смерти из «круга хранителей знаний», но я могу заставить их вынести «Вотум Недоверия». Для этого необходимо привлечь на свою сторону еще девятерых гонцов смерти.

— Девятерых, — повторила Рубин и сделала шаг назад. — Выходит, что сам ты при этом — гонец под номером десять?

— Второе имя повелитель силы маны может получить только при посвящении в гонцы смерти, Рубин.

Они прижала пальцы к губам и еще на шаг отступила от Ордериона.

— Ты и мой отец… и Луар, — она подняла на принца испуганный взгляд, — убиваете других повелителей силы?

— У каждого из нас своя роль, Рубин. И мы либо соглашаемся с ней, либо другие гонцы смерти убивают нас.

Он отошел и запустил в воздух своих золотых бабочек. Они разлетелись по сторонам, и Рубин закрыла лицо руками, опасаясь, что рой снова нападет на нее. Однако этого не произошло. Бабочки кружили по помещению, садясь на стены и некоторые из ящиков, и казалось, что до Рубин им вообще не было дела.

— Я установил на коже твоего затылка юни изменений, оберегающую тебя от маячков, определяющих волнения маны, — Ордерион поднял каменную руку и на серые пальцы село несколько бабочек. Они активно махали крылышками, с которых сыпалась золотая пыль. — Без этой юни рой маячков снова бы полетел исключительно к тебе.

Рубин коснулась затылка, но ничего не почувствовала.

— И когда ты ее установил? — спросила она.

— Подозреваю, что самую первую изменяющую юни на тебя установил твой отец. По-другому вряд ли бы ему удалось столько лет скрывать твой дар от остальных. Когда в лесу по дороге на заставу с тобой приключилось несчастье, твое тело, скорее всего, выкачало из изменяющей юни всю ману, и та слетела. Свою изменяющую юни я закрепил на тебе в поле, где ты умерла. Твое тело внезапно засветилось и стало восстанавливать себя. Ты сделала вдох и продолжила дышать. Я знал, что вскоре ты придешь в себя, и установил на твоем затылке юни, чтобы никакие поисковые маячки не смогли обнаружить твой дар. Второй раз мне пришлось сделать то же самое в склепе, где мы с Галлахером обнаружили тебя и Хейди.

— Я умерла в склепе? — в ужасе воскликнула Рубин и прижала пальцы к губам.

— Нет. Ты отдала слишком много сил, спасая Хейди, и попутно выкачала всю ману из своей юни на затылке. Мне пришлось ее обновить, но Галлахер все понял, Рубин. Он знает наш с тобой секрет.

— И что теперь будет?

— Галлахер дал мне слово, что никому ничего не расскажет. Даже своей супруге, — добавил Ордерион.

— А если он не сдержит слова?

— У меня нет оснований не доверять брату, Рубин.

— Атану ты тоже верил, — со злобой прошипела она.