Рубин королевы

– За этой дверью есть только его руки, больше ничьи. Клянусь спасением души, никто другой к письму не притронется...

Альдо молча отдал то, что у него просили, и, прислонившись к каменному столбу, стал ждать. Долго томиться ему не пришлось. Вскоре дверь открылась, и тот же служитель, ставший вдруг очень почтительным, склонился перед ним, приглашая войти.

Альдо ступил в комнату, занимавшую, как во времена Средневековья, весь этаж. Однако сходство этим не ограничивалось. Хотя день был солнечным, комнату освещали высокие и толстые свечи, горевшие в железных семисвечниках, и этот смутный свет действительно был необходим – так темны были своды и узки оконные проемы с красными и желтыми стеклами в свинцовых переплетах. Человек, находившийся в комнате, тоже казался выходцем из прошлого. Он выглядел так, что, однажды увидев, его уже нельзя было забыть. Необыкновенно – особенно для еврея! – высокого роста, очень худой; с костлявых плеч до самого пола спадали складки длинного черного одеяния; длинные, совершенно белые, отливавшие серебром волосы покрывала бархатная ермолка. Но самым удивительным, без сомнения, было его морщинистое бородатое лицо и горящий взгляд темных, глубоко ушедших под властные брови глаз.

Великий раввин стоял возле длинного стола, на котором стопкой лежали колдовские книги и древняя инкунабула[9] в деревянном переплете – Индрараба, Книга тайн. Об этом человеке говорили, что он не принадлежал к нашему миру, что он владел языком мертвых и умел истолковывать божественные знаки. Неподалеку от него, на бронзовой подставке, в футляре из кожи и шитого золотом бархата, покоился двойной свиток Торы.

Морозини вышел на середину комнаты, склонился не менее почтительно, чем склонился бы перед королем, выпрямился и больше не двигался, понимая, что эти сверкающие глаза внимательно изучают его.

Иегуда Лива бросил на стол карточку барона Луи и взмахом длинной, бледной руки пригласил гостя сесть.

– Так, значит, ты и есть посланник? – спросил он на таком чистом итальянском, что Морозини невольно пришел в восторг. – Ты был избран, я полагаю, самим временем, для того, чтобы найти четыре камня с пекторали.

– В самом деле, похоже на то, что я был избран.

– И что тебе удалось?

– Три камня уже вернулись к Симону Аронову. Из-за четвертого – рубина – я здесь, и, чтобы найти его, мне нужна ваша помощь. Как и для того, чтобы отыскать Симона, о котором мне в последнее время ничего не известно. Не скрою от вас, что я очень встревожен...

Легкая улыбка немного смягчила суровые черты великого раввина:

– Успокойся! Если бы владельца пекторали уже не было в живых, мне бы об этом сообщили; но он сам давно знает, да и ты должен знать, что его жизнь висит на волоске. Надо молить Бога, чтобы волосок не оборвался до тех пор, пока этот человек не исполнит свое предназначение. Он для нас очень много значит...

– Известно ли вам, где он сейчас находится? – почти робко спросил Морозини.

– Нет, и не пытаюсь узнать. Я думаю, что он скрывается, и следует уважать его волю. Вернемся к рубину! Что заставляет тебя думать, будто он здесь?

– В сущности, ничего... или же, напротив, все! Все, что мне удалось выяснить до сих пор.

– Говори! Расскажи мне, что тебе известно...

И Морозини, насколько мог подробно и обстоятельно, пересказал раввину свои испанские приключения, не пропуская ничего, вплоть до того обстоятельства, что позволил вору воспользоваться плодом преступления.

– Возможно, вы сурово меня осудите, но...

Лива небрежно отмахнулся от этого предположения:

– Мне нет дела до полицейских историй. Да, впрочем, и тебе тоже. А теперь дай мне подумать!

Потянулись долгие минуты ожидания. Великий раввин, сидевший в своем высоком кресле из черного дерева, подперев рукой подбородок, казалось, глубоко задумался. Очнувшись от своих размышлений, он достал из стоявшего за его спиной книжного шкафа свиток толстой пожелтевшей бумаги, обеими руками развернул его и принялся изучать. Потом свернул, положил на прежнее место и снова обратился к гостю.

– Сегодня в полночь, – произнес он, – приходи к королевскому дворцу. Справа от больших ворот, в углублении между домами, ты увидишь проход, ведущий в сад. Там я тебя встречу...

– Королевский дворец? Но... разве сейчас там не резиденция президента Масарика?

– Вот именно для того, чтобы не приближаться к главному входу и к часовым, я и назначил тебе встречу там. Во всяком случае, то здание, куда мы направляемся, от резиденции довольно далеко. Я поведу тебя в прошлое, и настоящее ничем нам не угрожает... А теперь иди и приходи вовремя! В полночь...

– Я буду на месте.