Рубин королевы

Морозини вышел на улицу с ощущением, что он и впрямь возвратился в сегодняшний день после погружения в прошлое, хотя самое волнующее приключение было ему обещано лишь ночью. Уличная суета быстро привела его в равновесие. Уличный базар шумел совсем как в Уайтчепле, но благодаря яркому солнцу, зеленым деревьям и цветущей на старом кладбище бузине причудливая смесь старьевщиков, зеленщиков, бродячих музыкантов, холодных сапожников, торговцев цыплятами и бесчисленных мелких ремесленников смотрелась веселее и обретала особую прелесть, какой был лишен еврейский квартал в Лондоне. Альдо побродил немного среди этого веселого беспорядка, заглянул по привычке в лавочку старьевщика, показавшуюся ему чуть менее грязной, чем прочие, – ему уже случалось находить в подобных лавочках удивительные вещи, – и, поторговавшись, чтобы не нарушать традицию, купил флакон темно-красного богемского стекла, по словам продавца – XVIII века, на самом деле – XIX, но вполне стоивший того, что за него запросили. Как положено доброму венецианцу, Морозини любил стекло и охотно допускал, что во Франции или в Богемии можно найти предметы не менее прекрасные, чем в Мурано.

Часы на башне пробили полдень, и Морозини задал себе вопрос, стоит ли ему возвращаться в отель лишь ради того, чтобы поесть. Ответ был отрицательный: возвращение в «Европу» было сопряжено с риском снова попасть в лапы американца. Он выбрал «Пивную Моцарта», самую красивую в старой части города. Поедая гуляш, способный воскресить мертвого, – повар не пожалел красного перца! – венецианец решил, чем займется во второй половине дня: отправится на разведку туда, куда предстоит идти ночью. Он поедет на машине на Градчаны, осмотрит часть замка, открытую для публики, и знаменитый собор святого Витта. Осталось подумать, как распорядиться вечером. Как избежать пытки Баттерфилдом, который, Морозини не сомневался в этом, будет торчать в баре до поздней ночи? Из бара так удобно наблюдать за входом в отель...

Внезапно взгляд Альдо упал на маленькую афишку в рамке лакированного дерева. Она извещала о представлении «Дон-Жуана», которое должно было состояться в тот же вечер. Так, во всяком случае, понял Морозини. Призванный на помощь официант подтвердил: сегодня вечером в Национальном театре дают гала-представление. И поскольку это тот самый зал, где опера была поставлена в 1878 году, спектакль обещает стать событием.

– Вы думаете, еще можно купить билеты?

– Смотря сколько.

– Один.

– Я бы очень удивился, если бы вам это не удалось. Если вы остановились в большом отеле, портье мог бы помочь вам...

– Прекрасная мысль! Соедините меня, пожалуйста, с отелем «Европа»...

Не прошло и нескольких минут, как Альдо уладил вопрос с билетом, закончил обед в оказавшемся вполне приличным кафе и заказал машину. Для начала он велел отвезти его к Национальному театру, чтобы как следует запомнить его расположение, а оттуда прямо ко входу в королевский дворец. Альдо всегда прекрасно ориентировался на местности и был уверен, что, проделав этот путь однажды, он сумеет безошибочно его повторить. Единственный способ не привлечь к себе лишнего внимания нынешним вечером – воспользоваться собственным автомобилем.

После полудня время пролетело быстро. На королевском холме было чем полюбоваться самому привередливому любителю прекрасного, даже если не брать в расчет сам великолепный вид на «стобашенный город», чьи позеленевшие от времени медные крыши еще хранили кое-где остатки блеска, за который Прагу некогда прозвали золотой. Немногие современные здания затерялись среди роскоши старинной архитектуры, а длинная дуга Влтавы, с ее старыми каменными мостами и зеленеющими островками, голубой, искрившейся под солнцем лентой обвивала древние кварталы. Богемская столица напоминала дышащий невинной свежестью букет цветов.