Рубин царя змей

Каждый присутствующий затаил дыхание, словно это могло помочь.

— Пульс продолжает падать, — сказал мирай, что держал запястье. — Не помогло.

Торриен глубоко вздохнул и закрыл глаза, словно все было кончено. Саримарх зашептал что-то, и в сбивчивых словах Иллана угадала имя мирайской богини.

Девушка не могла поверить, что это и правда конец. Это казалось настолько ужасным, что хотелось проснуться. Хотелось, чтобы все оказалось дурным сном.

Звук, шепот, чей-то тихий зов усилился…

Малыш плакал чуть в стороне, на руках одного из лекарей, и Иллиана вдруг поняла, что, кажется, слышит именно его. Но как? Ведь он ничего не говорил. Только плакал, как и все дети.

— Дайте мне ребенка, пожалуйста, — выдохнула она, и все присутствующие удивленно взглянули на нее.

Но после короткого взмаха головы Торриена они не решились перечить. Первый медик передал девушке тепло укутанного младенца.

Иллиана осторожно приняла драгоценный сверток, вглядываясь в маленькое сморщенное личико.

Шепот, дыхание, плач. Вертикальные змеиные зрачки…

У нее закружилась голова. Казалось, будто ребенок что-то отчаянно требует. Она даже поспорила бы, что он пытается протянуть ручки к матери. Но младенцы не умеют координировать свои действия. Все его движения были хаотичны, беспорядочны.

А потом, будто видя, что ничего не получается, малыш закрыл глаза, широко открыл рот и закричал еще громче. Тоскливо и расстроенно. Блеснули крохотные змеиные клыки.

В этот момент Иллиану словно осенило.

Она быстро приблизилась к Райеле, чье лицо сейчас было до ужаса бледно, и проговорила:

— Поднесите к ней ребенка… Быстрее.

— Это ни к чему, — покачал головой один из медиков. — Младенец может укусить мать в поисках молока.

— Пусть укусит! — воскликнула Иллиана, глядя, как преобразилось лицо малыша, когда он увидел мать.

— Яд младенца и так в данный момент убивает царевну, — медленно, но твердо ответил мирай в перчатках. — Чего вы хотите добиться? Чтобы она умерла еще быстрее?

— Торриен! — отчаянно воскликнула Иллиана, повернувшись к Золотому змею.

Не было времени объяснять. Не было сил и возможности сказать все быстро. У нее самой мысли в голове едва сложились.

Торриен глубоко вздохнул, поджав губы, не сводя с нее напряженно горящих глаз. И махнул рукой.

— Она все равно умирает, — проговорил он бесцветным голосом. — Пусть… последний раз…

Иллиану тотчас же пропустили.

Царевна уже почти не дышала.

Девушка так боялась не успеть, что руки начали трястись, когда она размотала малыша из пеленки и приложила к груди матери. Так, чтобы он гарантированно укусил ее.

И он, конечно же, сделал это.

Вот только едва это произошло, как случилось невероятное.

— Райела… — выдохнул Саримарх, приближаясь и беря за руку царевну мираев. — Дышит!!!

Три медика окружили царевну, их руки с металлическими трубками и измерительными приборами мелькали вокруг нее с ошеломляющей скоростью. Через минуту один из них ошарашенно произнес:

— Жива. Опасность отступила.

Но теперь это было видно и без слов. Райела дышала все глубже, на лицо вернулись краски, а губы перестали быть такого страшного синего оттенка. Более того, ее руки дрогнули и неожиданно обняли малыша. А затем она открыла глаза.

Царевна посмотрела на своего ребенка и неожиданно заплакала. Прижала его сильнее, отчего малышка что-то пискнула, но плакать не стала, а затем Райела медленно оглядела всех присутствующих.

Впервые за долгое время, а может, впервые в жизни, ее оранжевые радужки перестали быть того страшного, ядовитого оттенка, который всегда так пугал Иллиану. Теперь цвет глаз Малахитовой царевны скорее напоминал сладкие апельсины. Или восходящее солнце.

— Я не умерла, — выдохнула она и посмотрела на брата.

Торриен был все также хмур, как и прежде. Его руки мрачно сплелись на груди. Теперь, когда опасность миновала, Золотой змей явно вновь вспомнил все то, что сказала сестра, думая, что ей конец.

— Скажи за это спасибо Иллиане, — ответил он, цедя сквозь зубы.

— Этой?.. — начала было царевна, но тут же стиснула челюсти и глубоко вздохнула. — Прости, — обратилась она вдруг к девушке, которая смотрела на нее со все увеличивающимся удивлением. — Я была к тебе несправедлива. И я это прекрасно знаю. На этом все.

Иллиана улыбнулась.

На нормальные извинения это было мало похоже. Да вот только ей уже давно стало ясно, что ничего привычного и нормального в городе нагов искать не стоит.

— Я и не злилась на тебя, — спокойно ответила Иллиана. — Спасибо за извинения, но мне они без надобности. Они нужны совсем другому человеку. Совсем другому мираю, — поправилась она через мгновение.

Райела стиснула зубы и покраснела, переведя взгляд на Торриена.

— Если ты имела в виду меня, Иллиана, — произнес Золотой змей сквозь зубы, — то мне извинения тоже не требуются.

— Прости все равно, — выдавила царевна и, нахмурившись, отвернулась, уронив взгляд на своего малыша.