Рубин Великого Ламы

— Хотела бы я знать, кто автор этих остроумных шуток? — сказала мистрис Петтибон.

Но вдруг она остановилась, точно пригвожденная к месту. Два негра, занимающие почетные места, молодые девушки, растерянно прижавшиеся друг к дружке, отсутствие всех других!.. Произошло что-то серьезное!.. Невозможно этого не понять!

Негры предложили дамам садиться.

— Извините! — сказала леди Дункан с высокомерным жестом, — я желаю знать сначала, что здесь произошло? Кто позволил себе запереть нас?.. По какому праву?

— Где наш начальник? — резко спросила мистрис

Петтибон.

— Потрудитесь сначала сесть, сударыни, — холодно ответил негр, занимающий место Оливье, — и вы получите желаемые объяснения!

— Не раньше, чем мы получим разгадку всего этого! — ответила мистрис Петтибон решительно.

— Ну, хорошо, — возразил негр, — скажу в двух словах, потому что не люблю есть холодный суп, — я начальник!

— Вы — начальник! — воскликнула мистрис Петтибон с презрением. — Что же? мы живем во времена вакханалий?

— Потрудитесь сесть за стол, повторяю вам, и вы получите все нужные разъяснения!

— Я не сяду за стол с неграми!

— Я здесь начальник, говорю же вам! — возразил негр сухо. — Не заставляйте меня доказывать вам это!

— Но, наконец, — воскликнула леди Дункан, — чего вы хотите и кто вы?

— Кто я?.. Джон Фейерлей, бывший майор британской армии. Чего я хочу?.. Не быть осмеянным и не оставлять Тибета до тех пор, пока мне не вздумается. Что я намерен делать? Побывать в рубиновых копях, которые француз бережет для самого себя. Вам это ясно, мистрис Петтибон?

— Нет! вы еще не сказали, где капитан!

— Он под арестом вместе с вашим мужем и лордом

Дунканом!

— Под арестом? — воскликнула мистрис Петтибон, между тем у леди Дункан и Этель вырвался крик ужаса и презрения. — В каком смысле надо понимать это?

— В таком смысле, как это понимается на корабле…

— Приходится вам поверить! — сказала мистрис Петтибон, не изменяя тона. — Всем понятно, что может сделать палач сипаев со своими пленниками!..

Зловещий огонь блеснул в глазах майора.

— Берегитесь! — сказал он. — Мое терпение имеет границы!..

— Угрожать женщинам! — произнесла американка с презрением. — Только этого недостает вам для полного совершенства!

Майор повернулся к леди Дункан.

— Вот, — сказал он со злой иронией. — Мистер Фицморрис Троттер, непогрешимый джентльмен, ваш старинный знакомый, который, без сомнения, будет иметь счастье внушить вам большее доверие, чем я…

— О! господин Троттер, — умоляюще произнесла Этель. — Мы вас считали другом! Разве вы забыли?.. Скажите мне, мой отец и друзья наши в опасности?

— Успокойтесь, мисс Дункан, — ответил Фицморрис, под чернотой которого показалась краска стыда. — Эти господа действительно под арестом, как это объявил вам майор. Но никакая опасность им не угрожает. С сокрушенным сердцем мы вынуждены были принять эту меру предосторожности, вполне, впрочем, безвредную, и только от них самих зависит получить опять свободу.

В эту минуту дверь тихо отворилась, и показалась всклокоченная голова доктора.

— В чем дело? что здесь происходит? — спросил он вкрадчиво, хотя предварительно все подслушал под дверью, по своей привычке.

— Что происходит? — повторил грубо майор. — Ничего, кроме того, что пробуют уговорить дам послушать голос рассудка, но это, по обыкновению, потерянный труд!

— Может быть, вы брались за это неумелым способом, — сказал доктор. — Подумайте, мадам, я обращаюсь к вашему сердцу!.. Не ваше ли дело всеми мерами содействовать соглашению и восстановить мир?

— Ах, доктор! — воскликнула мистрис Петтибон с раздражением. — Дело идет вовсе не о соглашении! Разве вы не видите, что наши мужья и капитан в плену, а мы ничего не можем предпринять против этих наглых предателей?

— Не будем преувеличивать. С четверть часа вы оставались под замком в прекрасных комнатах. Эти господа, я думаю, в таком же положении. Так разве это можно назвать, не усиливая выражений, наглым насилием?

— Отто Мейстер, — сказала американка, глядя ему прямо в глаза, — вы знаете лучше меня, что покушение на личность капитана есть уголовное преступление!

— Рассмотрим это дело, сударыня! Дело в том, что такое капитан. Мистер Дерош получил патент на это звание? Нет! По каким же признакам мы можем узнать здесь нашего начальника?

— Во всяком случае, не по обману, подлогу и насилию!

— Однако все завоевания этим начинались, — продолжал доктор по-прежнему спокойно. — Поверьте мне, сударыня, признайте это дело законченным; самая элементарная осторожность вам это указывает… А, кроме того, поразмыслите немного: разве это не было абсурдом со стороны мистера Дероша уехать, не побывав на копях?

— Это правда! — пробормотала Мюриель.

— На это он имел полное право! — сказала Этель твердо.

— Да, это было его правом, я согласен… Но теперь наступило наше — продлить пребывание здесь. Я даже скажу больше! — воскликнул доктор, увлекаясь своим красноречием. — Наш долг, наш священный долг — повиноваться, остаться в Тибете, если начальник это приказывает!..

— Вот понятие о долге, настолько же новое, насколько и остроумное!..