Рубина. Непокорная герцогиня

— Подожди, не убегай. — Он поднял руки вверх, давая понять, что он безоружен.

Но я была настолько вымотана, что у меня даже не было сил запаниковать.

— Что вы хотели профессор Шано?

— Бель, прошу тебя, выслушай меня.

Не дождавшись отрицательного ответа, он продолжил:

— То, что ты увидела тогда, в моей спальне, это случайность.

Я засмеялась.

Мне стало безумно смешно, но смех вышел злым и громким.

— Шано, прошу тебя. — Вытирая злые слезы, я старалась показать, что это самая лучшая шутка которую я слышала. — Я может и дура, но не на столько.

— Я не обманываю тебя!

— И, правда, ведь ты уже это сделал! Знаешь, у меня нет ни времени, ни желания тебя слушать. То, что я видела, не имеет другого объяснения, кроме разумного. Я благодарна тебя, за то, что я оказалась здесь, за то, что ты спас моего отца, за то, что обнаружил мой дар и за опыт! За опыт, что ты подарил мне, Шано, я благодарна тебе больше всего! Все, я устала, передавайте добра Сариэль.

На этих словах, я, прижавшись к подносу с едой, переместилась обратно к Элору.

Он продолжал лежать неподвижно, только хмурое выражение лица сменилось на спокойное, и я, с надеждой, вынесла вердикт, что ему лучше.

Присев прямо на пол, я откинула голову на край постели и закрыла глаза, неожиданно для себя задремав.

Проснулась я, от тихого кашля Элора. Поднявшись, и поняв, что действительно уснула, и проспала, по меньшей мере, пару часов, я бросилась разводить лекарство.

Влив очередную порцию в рот все еще не приходящего в сознания мужчины, я свернулась калачиком под его боком и опять заговорила:

— Знаешь, я никогда так не пугалась. Даже тогда когда на меня напали в замке, и тогда когда ты похитил меня, и даже когда ты изнасиловал меня, я так не боялась! А там, в этой расщелине мне было невероятно страшно, да так что ноги дрожали!

Элор не отвечал, а я продолжала:

— Я видела Шано. Он помогал мне искать лекарства для тебя. Может ты и прав, Элор, может это правда пройдет. Сегодня, увидев его, я не почувствовала ничего кроме обиды. Детской какой-то. А если она пройдет, что у меня останется? А если ничего? И я буду, смотря на Шано, видеть пустоту, которую он во мне сделал. Или начну его ненавидеть? И Сариэль тоже видела. Она висла у него на шее, а я думала только о том, что здесь у меня ты, и тебе нужна помощь.

Мужчина застонал во сне.

— Да, да, я знаю. Ты мне говорил о том, что заполнишь все, что освободит Шано, но Элор, неужели это правда судьба? — Я приподнялась на локте и посмотрела на спокойное лицо Варий-амо. — Если ты, правда, моя судьба? Почему я не встретила тебя раньше?

Склонившись над ним, я легонько коснулась его губ, прислушиваясь к своим ощущениям.

Отторжения не было, не было чувства совершенной ошибки, было лишь спокойствие и уверенность в правильности.

Открыв глаза, я еще, какое-то время, молча, разглядывала его, как можно незаметнее убирая волосы с его лица.

— Я надеюсь, ты скоро поправишься, и может, сможешь ответить на мои вопросы.

На этих словах я закрыла глаза и аккуратно прижалась к нему, укрыв нас двоих одеялом.

Проснулись мы одновременно. Я подняла заспанную голову от подушки, как раз в тот момент, когда Элор слабо открыл глаза.

Дрему сняло как рукой, и, вскочив с постели, я принесла ему воду, и сама держала бокал пока он пил.

— Как ты? — Я села на краешек кровати, почему то, положив ладонь на обнаженную грудь Варий-амо.

Заметила я это, только тогда, когда он, улыбаясь, опустил сверху свою.

— Хорошо. Ведь ты здесь. — Улыбка все равно вышла нахальной, от чего я не сдержавшись, улыбнулась в ответ.

— Ты хочешь есть?

Он кивнул.

Пока я двигала стол к постели, он внимательно следил за каждым моим движением, и когда я взяла свою подушку и обняла его за талию, он спросил:

— Что ты делаешь?

— Приподнимаю тебя, что бы подложить подушку. Для того, что бы тебе было удобнее сидеть.

Он отозвался на мое объятие и приподнялся, позволяя положить опору. Подхватив его подмышками, я старалась, как могла помочь ему сесть, но на самом деле, меня не покидало ощущение, что он сел сам, а я только мешалась.

Когда он комфортно устроился, я взяла в руки тарелку с супом и поняла, что он безнадежно остыл.

— Поставь тарелку.

Элор смотрел на нее пару секунд, но я увидела, как от похлебки пошел пар, как от только свежее сваренного.

Я кормила его с ложки, он, молча, ел, не переставая смотреть на меня, практически не моргая. Так как центром моего внимания были тарелка, ложка и его рот, я не реагировала, на этот особенно сверлящий взгляд.

Когда тарелка опустела, я убрала ее на стол и спросила:

— Еще есть рагу с кроликом, хочешь?

Он отрицательно покачал головой, и я встала и отодвинула стол обратно. Когда я повернулась к нему, он сурово спросил:

— Я же сказал тебе бежать, почему ты не ушла?

У меня не было ответа на этот вопрос, даже для самой себя. Я просто не могла, при мысли, что он мог остаться там навсегда, погребенный под камнями, сводила меня с ума.

— Ты был ранен и…

— Почему ты не ушла? — Третьего вопроса не будет.

— Я не смогла. Просто не смогла, не заставляй меня объяснять, я не смогу.