Рубиновая комната

Ближе к вечеру в швейную пришла одна из надзирательниц и грубо велела Виктории идти за ней. Виктория надеялась, что с ней хочет поговорить мистер Монтгомери, что он принес хорошие новости, однако, к огромному удивлению девушки, в комнате с зарешеченными окнами ее ждала бабушка Гермиона. Резким тоном леди заявила надзирательнице, что она может идти, и коренастая женщина удалилась.

– Я не знала, что вы теперь мой адвокат, – саркастичным тоном заявила Виктория. – В противном случае мне нельзя оставаться с вами наедине.

– О, я получила разрешение директрисы тюрьмы. – Бабушка Гермиона махнула рукой, разглядывая Викторию. – Тюремная роба не слишком изящна, – заметила она. – Однако, возможно, подобное платье соответствует идеалу суфражисток. – Сама леди была одета в элегантный светло-серый костюм и белую шелковую блузку со складками впереди. – Ты, кажется, действительно сошла с ума. Другого объяснения тому факту, что ты участвовала в покушении на суверена, я не нахожу.

– Это было ненастоящее покушение, и я в нем не участвовала! – запротестовала Виктория. – Я хотела предотвратить его.

Однако бабушка не обратила внимания на ее слова. Она продолжала говорить, словно Виктория ничего не сказала.

– Поэтому сейчас я сопровожу тебя в частный сумасшедший дом Сент-Бернард. Надеюсь, что твоему запутавшемуся рассудку там смогут хоть как-то помочь.

– Н… нет, вы… вы не можете этого сделать! – пробормотала Виктория.

– Снаружи нас уже ждут две надзирательницы и санитар больницы, – холодно заметила бабушка. – Либо ты готова сохранить достоинство и отправиться со мной, не оказывая сопротивления, либо они отведут тебя в карету силой.

– Нет! – Виктория запаниковала.

Девушка и глазом не успела моргнуть, как бабушка открыла дверь. В комнату вошел высокий лысый мужчина с широкими плечами и руками, как у борца, и две дюжих надзирательницы.

– Отведите мою внучатую племянницу в карету, – холодно приказала бабушка Гермиона.

– Идемте с нами, мисс, – проворчал санитар. – Не устраивайте сцен.

Виктория попыталась увернуться, но он предусмотрел ее реакцию, схватил за руки, заломил их за спину и потащил к двери.

– Нет, отпустите меня! – Виктория отчаянно лягалась. Казалось, он вообще не замечает ее пинков. Обе надзирательницы схватили Викторию за ноги. Они то несли, то тащили ее вместе с санитаром по тюремному коридору к тяжелой металлической двери, а оттуда – во двор, где уже ждала карета.

– Нет! – Виктория снова в панике выгнулась дугой. Снова напрасно.

Они уже были почти в карете, когда Виктория услышала поспешные шаги и голос мистера Монтгомери:

– Немедленно отпустите мою подопечную! По приказу судьи мисс Бредон должны немедленно освободить из тюремного заведения Холлоуэй. – Мучители Виктории остановились, но продолжали держать ее. Девушка смогла повернуть голову. Мистера Монтгомери сопровождала высокая, одетая в черное дама со строгими чертами лица. «Директор тюрьмы», – подумала расстроенная Виктория. В руках у адвоката был документ, который он показал леди Гленмораг. – С мисс Бредон сняты все обвинения по подозрению в покушении на короля. Поэтому отпадают предположения относительно того, что мисс Бредон могла повредиться рассудком. Если вы, леди Гленмораг, и ваш брат, герцог, еще сомневаетесь в этом, мисс Бредон всегда будет готова пройти обследование у признанных врачей.

Санитар и обе надзирательницы наконец отпустили Викторию. На глазах у девушки выступили слезы облегчения. И только присутствие бабушки, при которой она не хотела проявлять слабость, помешало ей расплакаться.

– Мисс Виктория, я никогда не верила, что вы участвовали в покушении на короля.

Когда час спустя Виктория вернулась домой, миссис Доджсон бросилась к ней, обняла ее и крепко прижала к себе. Хопкинс тоже выглядел так, словно хотел обнять Викторию, однако ограничился поклоном.

– Мисс Виктория, как я рад, что вы снова с нами! – с достоинством произнес он.

– Ах, вы даже не представляете, как я рада снова быть здесь.

Высвободившись из объятий миссис Доджсон, Виктория улыбнулась ей и Хопкинсу. «Да, эти двое и есть моя семья», – снова подумала она. Никогда еще квартира у Грин-парка не казалась ей настолько красивой, как после нескольких дней, проведенных в тюрьме.

– Я включил нагреватель в ванной, – произнес Хопкинс. – Полагаю, вам захочется принять горячую ванну.

– Чудесно, большое спасибо!

Несмотря на то что после освобождения Виктории вернули ее одежду, девушку не покидало ощущение, что она никак не может избавиться от затхлого тюремного запаха, поэтому ей хотелось как можно скорее отделаться от него. От души насладившись редкой возможностью принять горячую ванну и переодевшись в чистую одежду, девушка вышла в кухню, где ее ждал сервированный тончайшим фарфором и серебром стол. В темнице Виктория ела очень мало и с жадностью набросилась на вкусности, попутно рассказывая о пережитом миссис Доджсон и Хопкинсу.

К вечеру миссис Доджсон попрощалась. Едва она успела выйти в коридор, как раздался звонок в дверь и Виктория услышала голос Джереми. Выбежав в коридор, она улыбнулась ему сияющей улыбкой.