Рубиновая омела (СИ)

Это было так неожиданно, что ему пришлось задержать дыхание, настолько комната была маленькой и тёмной. Один лишь ночник в форме медведя освещал то, до чего мог дотянуться его тусклый свет. Это явно была её магловская комната в Лондоне. Односпальная кровать, на которой сейчас спала девушка, письменный стол, нагруженный книгами и кресло-качалка напротив. Комод. Ещё был комод, к которому Малфой сразу же подошёл, чтобы как-то отгородиться от Грейнджер. Обстановка была настолько интимной, что он почувствовал себя подглядывающим извращенцем.

Гермиона спала уткнувшись в подушку и подтянув к себе колени. Ничто не выдало ей присутствие Драко, и он был рад этому. Сколько прошло уже времени? Минута? Десять? Он стоял в углу, словно провинившийся мальчишка.

«Я и есть провинившийся», — прозвучало в голове.

Сердечная мышца работала на износ, перекачивая кровь по горячему телу. Малфою казалось, что у него температура, настолько его лихорадило. Шаг, второй, и он у её ног. Он всегда будет оказываться здесь? В миг, когда настолько херово, что ничего не остается, только найти Грейнджер, упасть в ноги и просить, умолять о помощи?

Что ему делать?

Драко повертел головой, взгляд зацепился за шерстяной плед на кресле. Ему стоило только наклониться, чтобы поддеть его пальцами. Глупый розовый цвет, как и сама Грейнджер. Нелепая, неказистая идиотка с очаровательными глазами, мелкой россыпью веснушек и потрясающим смехом. Драко стоял над ней и пытался подобрать слова пообиднее. Не смог. Искал в своём ядовитом лексиконе выражения поотвратнее.

— Чтоб тебя… — прошептал он. Накрыл голые ноги и потянул плед вверх, чтобы укрыть её до плеч.

— Мам, ещё немного… — неразборчиво сорвалось с её уст.

Малфой хотел провалиться под землю. Он не смог бы выдавить из себя и слова, если бы девушка открыла глаза и увидела его. Затаив дыхание, он сделал шаг назад и ногами упёрся в кресло.

«Просто уйди.»

«Развернись и беги из этой насквозь пропахшей ею комнаты.»

«Какой же я кретин!» — сдался он и опустился в кресло, уверив себя, что просто тихо посидит здесь, пока не перестанет болеть в груди. Пока не отпустит.

Малфой остался до утра. Записывал в свою память её спокойное дыхание, то, как она ворочалась во сне. Зачем нужна ему эта информация, он пока не разобрался. Сейчас в нём бушевали два протестующих лагеря: один готов помочь Малфою задушить её, прекратив мучения, а второй — насильно заставлял просто смотреть.

Драко ушёл так же тихо, как и пришёл. Помчался подальше от этого места, от её двери, от её комнаты, от её спокойного дыхания во сне. От самой Грейнджер.

В следующий раз его взгляд поймал фигуру Гермионы в это же утро, на завтраке. Драко понятия не имел, узнала ли она о том, что он был в её комнате, но вот очевидность вторжения в её жизнь уже давно была ясна. Сама же Грейнджер по-прежнему не смотрела в его сторону. Вполне предсказуемо.

Вторая попытка поговорить случилась на следующий день.

Тот же коридор восьмого этажа, та же дверь, ведущая в её комнату, то же беззвучное проникновение. Сердце вновь убивалось, бешено качая кровь. Шаг вперёд. Навстречу.

Она не спала.

Ловила его взгляд на себе. Драко чувствовал, как в ней росла паника, с какой силой Грейнджер сдерживала себя. Малфой подошёл ближе, заполнив своей аурой всю маленькую комнату. Ей нечего бояться, он пришёл исповедаться.

Он заметил, как мелко задрожал лист, что держала девушка. Драко сделал шаг назад, поднял руки вверх, как бы говоря — «я пришёл с миром».

Ебланская отговорка.

— П-привет, — ему следовало бы сначала прочистить горло.

Кончик палочки нацелился прямо в лицо слизеринца. Он даже не заметил, когда она выхватила её. С ней Драко терял сноровку, терял всё, что создавалось годами.

— Ты не сделаешь мне больнее, чем сейчас, — он коснулся ладонью свитера, там, где стучало сердце.

Драко заметил, как напряглось её лицо, буквально слышал, что Грейнджер сомневалась.

— Зачем ты ходишь сюда?

«Догадалась.»

— Хочу поговорить, — он прошёл вперёд, не дав ей шанса возразить.

Парень сел в кресло напротив неё. Оно низкое, явно детское. Гермиона положила палочку рядом. Видимо, на тот случай, если передумает и решит бросить в него каким-нибудь заклинанием.

— Я думала, ты всё мне сказал. Точнее написал…

Драко вздохнул. Конечно, она будет говорить о том, что прочитала.

— Грейнджер, ты не должна была этого видеть, — он старался говорить ровным тоном, но чувствовал зарождающуюся злость.

— Да, можно было и не читать. Это всё, — она указала пальцем на себя, а затем на него, — было ошибкой.

— Я ведь стараюсь! — рявкнул Драко и увидел, как она вздрогнула. Чуть спокойнее добавил: — Я стараюсь всё исправить, Грейнджер…

Минуту они сидели в молчании, и Драко ненавидел эту тишину. Ему бы встать, уйти и всё забыть, как страшный сон. Но реальность страшнее. Он не мог без неё, не мог обойтись без наркотика, на который уже основательно подсел.

Долбаный наркоман в поисках дозы.

Драко решил, что не станет больше молчать. Достаточно. Надоело. Его кость в горле с гравировкой «прости» готова выбраться наружу.