Рубиновая омела (СИ)

Грейнджер никогда ещё не была так близка к нервному срыву. Она не спала всю ночь. Ненавидела Драко — за то, что он мог решиться на такое, и себя — потому что стала тому причиной.

В восемь утра Гермиона стояла на входе в деревню Хогсмид. На ней не было лица. Девушка нервно поглядывала на часы, зная, что Драко вот-вот аппарирует сюда. Ногой она постукивала по ступеньке. За ночь она сумела успокоиться, но сейчас злость снова набирала обороты.

Глухой звук аппарации послышался совсем рядом. Когда Малфой появился в поле её зрения, то тут же замер, увидев перед собой Гермиону. Драко явно не ожидал, что она встретит его — вчера, в письме, Гермиона обещала ждать его в гостиной. Малфой напрягся. Быстро ступил вперёд, прямо к ней.

— Что случилось, Гермиона? — он попытался приобнять её. — Кто-то сделал тебе больно?

Грейнджер вздрогнула от слова «больно» как от пощёчины и испуганно посмотрела в лицо Малфоя. Секунда. Прошла всего лишь секунда, и её маленькие кулаки обрушились на его грудь.

— Больно? — вскрикнула Гермиона. Она не хотела плакать, но слёзы непроизвольно собирались в уголках глаз. — Больно, Малфой? Ты! Ты сделал мне больно!

Драко стоял не шевелясь, будто окаменел. Её удары для него — ничто, в ней силы ни на грамм. Но непонимание било гораздо больнее.

— Как ты мог? — немного успокоившись, она прижалась к его груди. Обняла так крепко, будто он мог тотчас испариться. — Как ты мог только подумать о том, чтобы свести счёты с жизнью?

— Пэнси, значит, — констатировал он факт, обняв Гермиону за плечи.

— Какой же ты ублюдок, Малфой! Твою мать! — она снова заплакала навзрыд.

— Пожалуйста, Гермиона, не трогай Нарциссу, — он улыбнулся ей в макушку. Провёл рукой по плечам и, немного отстранив её, заглянул в глаза. — Мы же договорились, что всё начнем сначала, помнишь?

— Я просто поверить не могу, Малфой! — сдалась она.

— Обними меня покрепче, — вновь улыбнулся он.

Глухой звук аппарации. Улица опустела.

он

— Зачем ты перенёс нас в свою квартиру?

«Мерлин, она всегда умела притворяться такой дурочкой?»

Он наступал на неё как хищник, ведя прямо к себе в логово. Когда её ноги коснулись края кровати, она вдруг поняла причину.

— Надеюсь, ты уже боишься, Гермиона, потому что я еле сдерживаю себя…

Снова в наступление. Он подошёл к ней так близко, что можно было почувствовать, как она дрожала. Драко знал, что она скучала. Они избавились от обуви и верхней одежды. Малфой позволял ей вести. Гермиона шумно дышала через нос, скользя ладонями вниз, сминая пальцами его рубашку, выбивая её из брюк.

«Да, вот так, девочка…»

Грейнджер, будто прочитав его мысли, начала расстёгивать пуговицы. Она выглядела немного напуганной: виновато смотрела вниз, опустив голову, пыталась скрыть заметно подрагивающие ресницы, старательно отворачиваясь. Грейнджер всегда виделась Малфою серьёзной, умной и сосредоточенной. Но сейчас, стоящая напротив него и бесконечно смущённая, она наконец-то казалась настоящей. Нет в ней больше защитных барьеров. Она невинно сгибала пальцы на ногах, прикусывала губу и не нарочно нервно постукивала зубами. Гермиона прятала за спину руки, которые, очевидно, не хотела распускать — это всё заставляло Малфоя улыбаться и чувствовать полнейшее спокойствие.

Они и раньше занимались сексом. Трахались. Только ради того, чтобы усмирить свою болезненную тоску, но сейчас… сейчас всё по-другому.

Вот она, перед ним. Воплощение ломки. Она и есть любовь. Беспощадная. Безглазая. Безрукая. Живущая во всех пространствах его души.

— Раздевайся, — голос ломаный, с хрипотцой отделяющий гласные.

Гермионе не нужно повторять дважды. Она потянула свою футболку вверх, стащила через голову. Она вновь без лифчика. Истинная змея, ей не нужны лишние покровы. Гермиона прикоснулась к застежке на джинсах, но вдруг подняла взгляд. Ей явно хотелось видеть его реакцию. Видеть, как он будет ломаться.

Издевательство Гермионы Грейнджер номер один:

Соблазнительный взгляд.

Издевательство Гермионы Грейнджер номер два:

Блядский взгляд, который включается, когда они трахаются.

Издевательство Гермионы Грейнджер номер три:

Надменный взгляд, который опоясывает с ног до головы.

Список бесконечен, но Малфой уже безоружен. Он расстегнул запонки с фамильным гербом, и они со звоном упали вниз. За ними полетела рубашка и брюки.

— Ты меня пиздецки заводишь, Грейнджер, — он толкнул её на кровать.

Тело к телу. Кожа к коже. Оголённые нервы. С губ сорвался первый стон, когда Малфой коснулся губами её шеи, вдохнул полюбившийся запах бергамота. Отстранился, залюбовавшись. Он оглядел тело Гермионы, задержался взглядом на острых сосках. Потянулся к одному, чтобы с силой прикусить. Ей это нравилось, он выучил её вкусы давно. Оставалось только повторить.

— Я скучал по тебе, — прошептал он.

Малфой оставлял поцелуи везде, до куда только мог дотянуться. Разум затуманился. Он кусал её кожу и вновь покрывал поцелуями. Он любил быть жёстким. Драко отстранился от неё, чтобы рассмотреть всё, что нарисовал: красные узоры на ключицах, груди, животе и бедрах. Великолепный пейзаж.

— Драко, пожалуйста…