Рубиновое кольцо

Он вернулся к столику с кувшином холодного чая и двумя пустыми пластмассовыми стаканами с непрозрачным дном, что говорило об их долгом и усердном использовании. Со стуком он поставил кувшин на стол.

– Что это? – спросила Фейт.

– Сладкий чай, домашнее южное вино.

Он налил стакан и подал его ей. Фейт отпила пару глотков и закашляла.

– Интересный вкус, – сказал он. – Похоже на пиво.

– Я бы предпочла пиво.

Уокер бы тоже выпил пива, но только последний дурак будет сосать алкоголь, когда следящий за ними бандит уже припарковался перед входом в кафе.

Но это вовсе не означает, что она должна страдать с ним вместе.

– Я возьму тебе пива, – сказал Уокер. Он встал, чтобы пойти к прилавку, но ее пальцы схватили его за запястье.

– Нет, спасибо, – сказала она, – я засну от него. Я буду… гм… пить домашнее вино. – Она сделала еще глоток. – Как ты думаешь, у них есть лимон?

– Сомневаюсь, но спрошу.

– Погоди. – Она сделала третий глоток, потом четвертый. Прохладный, чистый и, бесспорно, приятный напиток освежал.

Им не пришлось долго ждать своего заказа. Хриплый голос выкрикнул их номер, и Фейт с Уокером пошли за приготовленной едой. Он нес поднос с жареной рыбой, салатом а из капусты, устрицами и горсткой пластиковых приборов. Она, стараясь не уронить, держала в руках тарелку с горой неочищенных креветок и пластиковую упаковку соуса для них. Когда все это было выставлено на стол, Уокер пододвинул своей спутнице стул. Фейт уже собиралась снять пиджак и закатывала рукава шелковой блузки, как Уокер сказал:

– Не прикасайся ни к чему, я кое-что забыл.

Как только он ушел, Фейт набросилась на гору креветок.

Они были истинным наслаждением – свежие, сочные, потрясающе приготовленные.

– Я же велел тебе подождать, – сказал Уокер, когда вернулся.

Не глядя на него, она произнесла что-то похожее на вопрос: «Я что, дура?»

Улыбаясь, он дал ей чистый передник, который попросил на кухне.

– Встань и надень. У нас нет времени возвращаться в гостиницу и переодеваться.

– М-м… – Она с трудом оторвалась от креветок, облизала пальцы и торопливо встала. После чего повернулась к Уокеру спиной и развела руки в стороны. – Надевай, – сказала Фейт.

Секунду поколебавшись, Уокер соединил завязки бантиком на шее Фейт. Ему тяжело было не замечать тепло, исходившее от ее кожи, и той экзотической смеси запахов, которые она источала. Когда Уокер завязывал передник на талии, он почувствовал в руках ее изящное тело. Он заставлял себя не волноваться, но все попытки усмирить голос плоти были тщетны.

Уокер сел за стол, поерзал и понял, что тестостерон способен спровоцировать боль в паху. Не так-то легко сидеть, когда у тебя все напряжено. Да еще рубиновое ожерелье в трусах… А если она будет продолжать облизывать свои пальцы и постанывать, как сексуальная кошечка, он совершит какую-нибудь глупость. Например, схватит и оближет ее всю целиком. Сам.

Вместо этого Уокер разделал несколько жареных устриц на кусочки и окунулся в воспоминания детства, которые возвратили его в то время, когда он, ощущая сильный запах грязной воды, сгребал устриц в соленом болоте. Острые края раковин больно врезались в плоть, а солнце жгло тело, словно миллионы кинжалов. Болотные топи то там, то здесь вспыхивали белым оперением цапли, а темная вода мерцала от медленного движения аллигатора, след которого лишь рябью выдавался на поверхности. Уокер помнил, как прохладно скользила вода по загорелой коже и восторг от того, что в его сети корчится рыба, а в ловушках ощетинились крабы. Никогда он не забудет, как между пальцами на ногах сжимается грязь.

И словно эхо, отзывался в его душе голос покойного брата. Его рваные штаны, беспечная улыбка… Как трудно жить без него! Лот стал интересоваться женщинами еще до того, как начал бриться. Ах, если б он тогда его послушал…

«Пошли. Мы можем это сделать. Уокер, ты вытащил нас живыми из Колумбии. Что такое несколько афганских соплеменников по сравнению с этим? Подумай о приключении!»

Лот верил, что его брат может вытащить их из любых ситуаций. И Лот умер.

Фейт наблюдала за тем, как ожесточенно Уокер расправляется с устрицами. Если она хочет их попробовать, ей стоит поторопиться.

– Ты, по-моему, не остановишься, пока не расправишься со всеми.

Уокер кисло скривил губы.

– Это целая проблема, милая.

Она фыркнула:

– Не сомневаюсь.

– И не стоит.

Несмотря на такую невежливость – или вопреки ей, – Фейт одарила Уокера ослепительной улыбкой и молча начала перекладывать часть еды с его тарелки в свою.

– Я вынуждена забрать свою половину рыбы и устриц.

Он посмотрел на нее долгим напряженным взглядом и позволил своим губам дрогнуть.

– Давай.

Фейт наслаждалась нежным, ароматным филе морского окуня и спрашивала себя, что же кроется в душе Уокера. Это, конечно, не ее дело, но слишком часто в его глазах она видит такую вот боль.

Уокер смотрел в свою тарелку и думал о том, что незачем вспоминать ужасные ошибки прошлого, которые повлекли за собой раннюю смерть брата, незачем думать об ошибках, которых надо избегать в будущем, и уж точно незачем любоваться женщиной, вид которой заставлял все его тело напрягаться.