Рубиновое сердце богини

Кажется, я закричала. Точно закричала, иначе зачем Димке меня успокаивать? На этот раз во сне не было ни крови, ни трупов, ничего такого, чего можно было бы испугаться, а я дрожу. Пыляев обнял, гладит по голове, как ребенка, и шепчет что-то на ухо, а у меня перед глазами рыжая клочковатая борода, пьяноватые глаза да жадные руки.

– Ну, успокоилась? – Димка пощупал лоб. – Температуры нет.

– А должна быть?

– Не знаю, – пожал плечами он, – я ж не врач.

– Оно и видно. Который час? – В последнее время я совершенно потеряла счет времени. Каламбур получился.

– Начало третьего.

– Дня?

– Ночи. – Ночи? Надеюсь, он шутит? Нет, Дамиан совершенно серьезен.

– Пигалица, давай завтра к врачу съездим?

– Я так плохо выгляжу? – Стоит ли говорить, что его предложение мне не понравилось.

– Нет. – Он смутился. – Ты очень хорошо выглядишь, просто… У тебя же сотрясение было. И эти твои провалы… Как сегодня, сидишь, разговариваешь, вроде бы все нормально, и вдруг замолкаешь. Я сначала подумал, что снова обморок, а потом смотрю, спит моя мышка, сопит в две дырки, и не добудиться ее. Маш, это ненормально.

Я вздохнула и села, наверное, он прав, ненормально. Меня саму это пугает, а если за рулем засну, или когда улицу переходить буду, или еще где-нибудь. А видения, что под сны маскируются? Это тоже часть болезни?

– Машка, выбрось эту чушь из головы, ты не сумасшедшая.

Вот, а я и не заметила, что рассуждаю вслух.

– Вставай, соня, завтракать будем. Заодно расскажешь, отчего тебе в Вимино не сиделось и что с головой произошло.

Мамочка

Георгий нашелся. Бедный мальчик попал в больницу. С того момента, как сухой равнодушный голос в телефонной трубке вывалил на хрупкие плечи Аделаиды Викторовны ужасное известие, она не находила себе места. Адочка помчалась туда, но ее не пустили к Жоржу. В реанимацию, видите ли, нельзя. Аделаида Викторовна шесть часов просидела на жесткой кушетке, наблюдая, как мечется по зеленому циферблату секундная стрелка. Медсестра уговаривала ее пойти домой, щебетала, что все самое страшное позади и опасности для жизни нет, а значит, не стоит тратить нервы и собственное здоровье. Но разве могла эта молодая девчонка, у которой на уме танцульки, косметика и кавалеры, а никак не пациенты, понять глубину материнского горя? Конечно, нет!

В конце концов, Аделаида Викторовна все-таки ушла. Георгий спит, Георгий обязательно поправится, а она навестит его завтра. Что же случилось? Медсестра сказала, будто Жоржа избили на улице. Хулиганы, стая пьяных подростков или наркоманы. Но Аделаида Викторовна знала – хулиганы здесь ни при чем. Это те люди, которых обокрала Элла. Избиение – первый сигнал, предупреждение. Или уже не предупреждение? Предупреждение – это звонки домой и хриплое дыхание в трубке, когда к телефону подходила Адочка, это письма в белом конверте без обратного адреса, это пистолет, который Георгий притащил домой. Значит, они пытались убить его…

Что же делать?

«Действовать, – ответила Адочка сама себе, – и как можно быстрее. Когда все закончится, даже самый отъявленный скептик поверит в невиновность Георгия».

Пигалица

– Маша, я чего-то не пойму, Аделаида Викторовна сказала тебе, что я попал в больницу?

– Сказала. – Интересно у нас получается – все разговоры на кухне, будто и посидеть больше негде. А с другой стороны, кухня – мое самое любимое место в этой квартире, тут хорошо, уютно, белые занавески с ярко-желтыми подсолнухами, цветные магниты на холодильнике и записки, которые я писала для себя же. Степкино фото на столе и мягкие подушки на стульях, из той же бело-желтой материи, что и занавески. Я комплект покупала.

– И тебе пришла в голову идея прокатиться верхом? – Пыляев выслушал меня относительно спокойно, просто сел, обхватил голову руками и время от времени вздыхал.

– Пришла.

– А если бы ты шею свернула? – ласково спросил он. – Или сломала чего-нибудь? Нет, я, конечно, понимаю, дуракам везет, но любое везение рано или поздно заканчивается. Лошадь, Машенька, это не то же самое, что машина, в седле подушек безопасности нету. И вообще, я тебе, кажется, говорил, чтобы ты к этой скотине близко не подходила!

– Не ори на меня!

– Ладно, – Димка моментально стушевался, – извини, я просто беспокоюсь. Значит, он тебя сбросил, и ты ударилась головой?

– Не совсем так. Валет испугался выстрела, и упала я не больно, только перетрусила страшно. А второго выстрела я уже не помню. Но Толик и врач говорили, что меня просто копытом задело… – Ох, не следовало этого говорить, Пыляев сначала побледнел, потом позеленел, а когда пришел в себя, тихо застонал.

– Пигалица, ты хоть отдаленно представляешь себе силу удара? Однажды Валет лягнул одного человека… Грудную клетку попросту сплющило, ни одного целого ребра…

– Он умер? Тот человек?

– Умер. На месте. После того случая Валета и выставили на продажу. Теперь понимаешь?

Понимаю. Полтонны живого веса – не шутка, но Валет просто-напросто испугался, да и если бы он действительно задел меня, сомневаюсь, что дело ограничилось бы раной на голове.