Рубиновый лес. Дилогия

– Мелихор говорила, что драконы, рождённые в Рок Солнца, считаются избранными, как и те, кто носит жемчужную чешую – чешую одного из древнейших кланов. – Борей остановился, без интереса, но с терпением внимая мне через плечо. – Вы не думали, что боги настолько благосклонны к Солярису не просто так? Что он и впрямь избранный? Столь юн по вашим меркам, но уже точно знает, ради чего живёт. Он обладает силой, которую человеческие отцы лишь мечтают однажды обнаружить в своих сыновьях. Именно о таких сыновьях слагают легенды. Однажды её сложат и о Солярисе, в то время как вы будете продолжать курить свою дурацкую трубку, пока не окаменеете. И тогда вас забудут. Забудут точно так же, как вы забыли о своей плоти и крови.

Борей резко развернулся ко мне всем корпусом, и янтарный дым, который прежде валил у него изо рта, пошёл из ноздрей.

– Как ты смеешь, человек…

– Солярис не заслужил такого отца, а вы не заслуживаете такого сына.

– Прочь! Пошла прочь отсюда! Чтобы я больше никогда тебя не видел!

Рык Борея догнал меня гулким эхом, когда я, покрепче перехватив сумку, вылетела из гнезда на улицу. Где-то там же, позади, сломалась пополам курительная трубка, выстрелив щепками во все стороны. После такого мне теперь точно не вернуться в гнездо живой. Значит, выбора нет – сейд должен сработать.

Вопреки ожиданиям, в городе оказалось подозрительно спокойно. Пользуясь этим, я беспрепятственно спустилась к торговым кварталам. Средь усыпанных драгоценностями построек, где ещё несколько часов назад кипела жизнь, не было ни души, хотя всегда находился кто-то пьяный или слишком весёлый, чтобы дойти до дома, не уснув прямо на земле. Впервые механические колёса не двигались, и даже из самой пещеры с тавернами не звучало тальхарпы – повсюду царствовал один только страх.

Не теряя времени, я быстро прошла по давно усвоенному пути и поднялась на лифте к залу под звёздами в вершине горы, где драконы приручали молнии и где до луны можно было достать рукой. В такое время, позднее и беспокойное, он должен был пустовать, потому я и не стала красться, не боясь быть пойманной.

И меня действительно никто не поймал. Зато впервые поймала я.

– Ах, так вот где ты постоянно пропадаешь и почему у тебя вечно волосы стоят торчком! Неужели тебя всё-таки взяли в подмастерья?

От неожиданности Гектор выронил медные щипцы, которыми вытягивал что-то из костровой чаши с голубым пламенем. На столах громоздились пустые склянки и детали тех гигантских колёс, что стояли почти на каждой улице и которые, как втихаря поведал мне Сенджу, заставляли стеклянные огоньки по всему городу светиться. Теперь на поясе у Гектора вместо кузнечных инструментов висели толстые иглы и пружины, а на носу сидела пара круглых стекляшек, сквозь призму которых его зелёные глаза казались непропорционально большими и нелепыми.

– Рубин! Что ты делаешь здесь одна? Ещё и… мокрая? – спросил Гектор, и я ойкнула, совсем забыв о том, что даже не успела высохнуть после купален: с кончиков волос до сих пор капало. Впрочем, с кудрей Гектора капало тоже, только это была не вода, а пот от близости открытой печи. – Маттиола тебя за мной послала?

– Нет-нет, я здесь просто так. Мне не спалось. – Я незаметно отодвинула сумку за спину так, чтобы Гектор не заметил, сколь плотно она набита. – Это из-за того, что случилось днём. Паника – заразная вещь. Вот решила развеяться. Так что насчёт тебя?

– Ты угадала. Сенджу взял меня в ученики, – расцвёл Гектор от гордости, и я не сдержала улыбки. Даже когда мир выворачивало наизнанку, Гектор радовался возможности повозиться с инструментами, как малый ребёнок радовался сладостям. – Сказал, что я могу приходить сюда когда захочу и что он научит меня тому, что не умеет никто из ныне живущих людей. Например, готовить такую сыворотку от сахарной болезни, которая исцеляет не на день, а на месяц. Или делать стеклянные фонари, чтобы не расходовать свечи. Или часы! Их я, кстати, уже почти освоил, посмотри.

Я наклонилась над краем железного стола и, отгораживаясь от пламени рукой, взглянула на лежащие пластины, крючки и петли, среди которых стояло нечто похожее на весы с блюдцами и круглой бляшкой по центру. К той крепились стрелки, мерно двигаясь друг за другом с монотонными щелчками, и я вспомнила, что уже видела такое прежде…

– Часы – самое первое изобретение Сенджу. Он плохо понимал время по песочным, потому и решил придумать что-то более удобное. Теперь у него их целая коллекция! Каких там только нет! Одни он даже подарил мне.

– Сенджу очень добр. – Уж с чем с чем, но с этим точно было невозможно спорить. – Теперь мы обязаны ответить ему тем же.

– Как же?

– Постарайся удивить его. Пусть знает, что не только драконы могут быть гениальны!

Веснушчатое лицо Гектора озарила улыбка. Он склонился передо мной в поклоне, как склонялись при закреплении гейса, и прижал перепачканную в масле руку к груди. Судя по специфическому запаху, это был рыбий жир, которым смазывались колёса.