Рубиновый лес. Дилогия

Наверное, он всё ещё проклинал меня за честность, ведь, как только мы перестали скакать галопом, решив, что уже оторвались от возможных преследователей, я рассказала Кочевнику и Солярису то, что узнала от Ллеу. Всего лишь ещё одна теория, которую было рано проверять, но которую тем не менее я не имела права замалчивать. В моей жизни оказалось столько лжи, интриг, предательств и тайн, что я больше не могла этого выносить. Потому и решила: если Кочевник попробует убить меня, узнав, что это, возможно, остановит Красный туман, то так тому и быть. Однако, к моему потрясению, он лишь скептично хмыкнул и сказал: «Возможность вернуть сотни людей, убив всего одну соплячку, звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой».

– В замке тебе всяко было бы безопаснее, – продолжил ворчать Солярис, и я закатила глаза.

– Ты мой ближайший друг и советник, Солярис, но если ты сейчас же не оставишь эту тему, то, клянусь, я вытолкаю тебя из седла и заставлю идти пешком.

– Да зачем его выталкивать? Он и сам сейчас опять свалится!

Кочевник, которому не нравилась ни наша компания, ни окутанный суевериями Рубиновый лес, заметно повеселел, когда заметил, что Сол едва держится в седле. Кажется, он только поэтому и ехал позади нас, чтобы иметь возможность лицезреть это. Не привыкший к ездовым животным (ведь в каком-то смысле он сам являлся таковым), Солярис не только побаивался лошадей, но и кренился вбок каждые две минуты. Однажды он всё-таки свалился и, зацепившись ногой за стремя, проехался лицом по земле. Мой смех Сол не расслышал только потому, что Кочевник смеялся в десять раз громче.

– Заткнись, собака! – рявкнул Солярис, вцепившись когтями в поводья и почти опустившись на лошадь животом, чтобы в этот раз точно удержаться. Хоть конь и шёл спокойным шагом, Сол каким-то образом снова начал соскальзывать вниз. – Я сижу на лошади впервые за семьдесят лет и упал всего один раз! Один раз! А сколько раз ты падал, чтобы настолько отупеть?! Рубин! Скажи на милость, зачем ты вообще взяла его с собой?

– Ну, это было условием сделки, – ответила я, сердито косясь на Кочевника, который уже свесился со своего седла и подобрал с земли комок глиняной грязи, чтобы залепить им Солярису в макушку. – Я пообещала вытащить его из темницы взамен на то, что он вытащит тебя.

– А с какого перепугу ты пообещала ему участие в нашем расследовании?!

– Мне показалось это логичным, разве нет? И он, и мы с тобой хотим разобраться с Красным туманом как можно быстрее. Чем больше людей занимается этим, тем больше шансов, что у нас получится. Да и кто знает, что ждёт нас в этом походе? Я ведь рассказывала, как Кочевник вышиб десять стен, пока мы добирались до башни! По-моему, он может пригодиться.

Кочевник за моей спиной самодовольно ухмыльнулся, на что Солярис с раздувшимися ноздрями проворчал что-то нечленораздельное. Но даже он понимал, что я права: в Рубиновом лесу, окутанном мифами, как знатная дама шелками, могло таиться что угодно. А именно через этот лес пролегал самый короткий путь до границы Дейрдре с соседним Найси: благодаря ему можно было сбежать из туата, даже не показываясь на королевском тракте. К тому же большинство воинов остерегались Рубинового леса так же, как обычные горожане, а лужи крови, хлюпающие под копытами лошадей, отлично маскировали следы. Здесь было легко заблудиться: все деревья, красные и словно застывшие во времени, выглядели прекрасно, но одинаково и искусственно, как бумажные декорации. Ни о какой протоптанной дороге не было и речи.

Услышав хруст сухих веток за спиной, я обернулась, но увидела лишь пляску красных листьев, подгоняемых ветром по пятам за нами.

Это был единственный звук, который издал лес за всё время, – ни птиц, ни других животных тут, очевидно, не обитало. В нём даже не пахло хвоей и зеленью, как в других лесах. Кровью, правда, не пахло тоже, пускай Кочевник и утверждал обратное. Воздух был сладким и свежим, как в любой дикой местности, но горьковато-цветочные ноты, которые примешивались к нему, никому опознать не удалось. Возможно, так пахли те кусты с крупными блестящими ягодами, похожими на шиповник, мимо которых мы проезжали, – даже цветы в этом лесу имели красные стебли и лепестки. Погода при этом стояла тёплая, как в месяц нектара, а вместо сугробов на земле лежала коричневая грязь и опавшие, но не гниющие листья. Мне даже пришлось снять меховой плащ и повязать его к седлу, чтобы не зажариться. Пока в Дейрдре бушевала зима, Рубиновый лес навечно застыл где-то на границе между летом и осенью.

Я снова наклонилась из седла и, не удержавшись, отковырнула со ствола клёна маленький круглый шарик красной смолы. На ощупь кровавый янтарь оказался точно таким же, как и обычный, но переливался и потому походил на рубин. Не осмелившись взять его с собой (недаром все ювелиры отказались изготавливать из кровавого янтаря украшения), я бросила его на землю и обнаружила, что испачкала руки: янтарь тоже сочился кровью.