Рубиновый сюрприз

Гатан мрачно посмотрел на своего шефа.

– Не создавай себе лишних хлопот звонками к министру, – спокойно добавил Новиков. – Он слишком занят, чтобы его беспокоили, по поводу такого пустяка, как мелкий ремонт золотой филиграни.

У Хадсона только открылся рот.

– Мы привезли с собой сто пятьдесят три изделия Фаберже, которые ни разу не выставлялись на Западе. Надеюсь, это не затронет ваше национальное достоинство, если всего лишь одна работа знаменитого мастера будет отсутствовать каких-то несколько часов?

Хадсону хотелось поспорить, но действие алкоголя и адреналина уже прошло, опустошив его. Он на мгновение прикрыл глаза, почувствовав себя более истощенным, чем когда начинал курс лечения в Румынии.

– Воспользуйся свободным временем, чтобы отдохнуть и еще раз вспомнить о том, что ты здесь наговорил, – стал его тихо уговаривать Новиков. – Все экспонаты будут на месте в среду, то есть до начала закрытого просмотра выставки журналистами.

Хадсон заглянул в глаза Новикова, светящиеся каким-то странным светом, и внезапно почувствовал, что земля стала ускользать у него из-под ног. Услужливый, льстивый тенор Новикова будто ласкал. На минуту Хадсону захотелось узнать, что это такое – иметь секс с мужчиной. Если, конечно, Новиков являлся мужчиной, в чем Хадсон сомневался. Ни один мужчина не был таким привлекательным, таким… соблазнительным.

Новиков одарил его улыбкой Мадонны.

– Если хочешь, я помогу показать выставку журналистам. Отвлеку их внимание на другие экспонаты, которые представляют собой с художественной точки зрения более впечатляющее зрелище, чем красное яйцо Фаберже.

Хадсон глубоко вздохнул ощутив слабый сексуально-экзотический запах от Алексея Новикова. Он даже встряхнув головой, словно смутившись, и молча пообещал себе не пить больше водку, в каком бы подавленном состоянии ни находился.

Но в таком случае нужно было отделаться и от Клэр Тод.

Выругавшись про себя, Хадсон произнес:

– Я вкладываю огромные деньги в эту выставку.

– И Россия тоже, мой друг – заверил его Новиков. – Это необходимо чтобы вновь наладить добрые отношения между нашими странами, которые долгое время разделяла глупая идеология. Разве не так Гапан?

Гапан что-то сказа по-русски, глядя куда-то между Новиковым и Хадсоном. Последний ничего не понял, но не сомневался в том, что это был не комплимент. Гапан произвел на Хадсона впечатление человека, который не льстит ни Господу, ни Ленину, ни тем более капиталисту.

– Ах Гапан, – беззаботно произнес Новиков, – новой России нужны друзья для того, чтобы выжить. Поэтому-то тебе и предоставлено право сопровождать нашу выставку друзей нельзя купить. Их можно только завоевать.

Гапан слушал скучающим выражением лица.

– Не обращай на него внимания, – обратился Новиков к Хадсону. – Он всегда был занудой.

– Скорее всего, он пережиток прошлого, – поправил Хадсон.

– Точно! Это я и имел в виду. – Новиков одобряюще похлопал Хадсона по плечу. – Тебе следует отдохнуть, мой друг. Ты нам нужен полный сил и энергии. Данная экспозиция – это дар другой части мира, в знак того, что мы со всеми народами желаем жить в согласии.

– И делать деньги, – добавил Хадсон угрюмо.

– Безусловно, и это тоже, – улыбнулся Новиков. – Ты, как никто другой, должен знать о наших денежных затруднениях. Уверен, что несколько сот тысяч долларов не являются огромной жертвой для такого бизнесмена, как ты.

– Твое правительство настаивает на трех миллионах за право выставиться в моем музее. И тебе это отлично известно.

– Спокойно, – перебил его Новиков; грациозно поведя плечами. – Такая сумма тоже не слишком велика для тебя, правда? Ведь ты чрезмерно богатый человек.

– Есть ли пределы российской скупости теперь, когда вы отреклись от прежних социалистических идеалов? – требовательно спросил Хадсон.

– Если тебе кажется, что сумма, назначенная за проведение выставки, слишком завышена, я постараюсь поговорить по этому поводу с министром. Мы оценим твою дружбу.

– В самом деле? – Хадсон взглянул на Новикова. – Тогда зачем вымогаете?

– Что? Прости, я не понял, что значит, вымогаете?

Наступила такая тишина, что даже шепот рабочих в залах музея показался громким.

– Не могу понять, замешан ли ты во всей этой махинации, – наконец произнес Хадсон. – Ты первым узнаешь, когда мне станет это известно. Тем не менее, возврати сюда яйцо.

С этими словами Хадсон развернулся и направился к выходу.

Новиков смотрел, как он гордо вышагивал по гладкому мраморному коридору, а затем через высокую арочную дверь из черного дерева вышел из музея, который построил в честь самого себя.

– Гапан, – тихо позвал Новиков.

– Я здесь.

– Найди эту суку Тод. Нужно поговорить с ней.

Глава 17

Лорел проснулась среди темноты. Еще в полусонном состоянии, ничего не понимая, она попыталась вспомнить, где находится.