Рубины для пяти сестер

«Вероятно, не такой уж и сюрприз для него – появление дочери. Ай да Сашка! Она же почти ровесница наших детей, значит, изменял мне с самого начала? А ведь как в любви клялся, каждый день на коленях стоял, в глаза заглядывал. Казалось, страх был все время, что уйду от него. Сцены ревности устраивал! А сам лишь боялся, что узнаю о его похождениях! И ведь не напрасно волновался, я б ушла. Не задумываясь, забрала б детей и ушла». – Ляля удалилась на кухню, решив заняться приготовлением ужина. Думать о муже и его внебрачных детях не хотелось…

«Я должна с кем-то поговорить об этом. Галка будет оправдывать Сашку, уговаривать „не брать в голову“, матери говорить ничего нельзя, остается только тетя Валя», – решила она. Ляля вновь подумала, какие они разные, ее мать и тетушка. Насколько мудрее и добрее старшая сестра, как к ней тянется весь молодняк: не только родные внуки, но и ее, Лялины, дети.

Она обернулась. В дверях кухни стоял муж.

– Ляля, нам нужно поговорить, – избегая ее взгляда, он тяжело опустился на стул.

– Начинай. – Она отвернулась к плите и убавила огонь под кастрюлей.

– Я не буду просить у тебя прощения. После стольких лет это просто глупо. Думаю, сейчас нужно решать, что делать с Наташей. То, что она моя дочь, может, факт, а может, и не факт. Не идти же на экспертизу?! Так что, если ты разрешишь ей остаться, хотя бы на время, я попробую помочь устроиться на работу. А там посмотрим. Конечно, никаких положительных эмоций по поводу ее приезда я не испытываю, сама понимаешь. Ее мать ничего для меня не значила и…

– Прости, Саша, но мне сейчас неинтересно слушать о твоих любовных связях. Я бы не хотела, чтобы эта девушка оставалась у нас хотя бы на день, но, похоже, выбора у меня нет. Здесь и твой дом тоже.

– Ляля, это же ненадолго…

– Да насколько б ни было! Поверь, хлопот с ней будет много. Не хочу обижать твою любовницу, но ее дочь просто хамка. Не жди от меня хорошего к ней отношения. Я постараюсь сохранить мир, но если твоя дочь сама не приложит к этому усилий, она уйдет. Или уйду я.

– Ну, хорошо, хорошо. – В голосе мужа появилась досада. – Я постараюсь как можно скорее решить эту проблему!

Муж вышел из кухни. В Ляле шевельнулась жалость к этому все еще бывшему родным мужчине. Несмотря на собственную боль от предательства, она понимала его и подумала о том, что не сможет ударить лежачего и просто так уйти. Смазливая девица своим появлением разрушила его такое стабильное существование. И главное – пострадала Сашкина репутация хорошего семьянина. Ему всегда было важно, что о нем думают. Ляле казалось, ради того, чтобы казаться лучше других, даже в мелочах, он готов на многое. Совершенно не умея проигрывать, он побеждал всех и во всем. Но нужно признать, всегда знал свой «потолок» и старался не прыгать выше его. Может быть, еще и поэтому ему везло.

Ляля накрыла нарезанный салат пленкой, выключила плиту и пошла готовить комнату для новоиспеченной родственницы мужа. В бывшую детскую Марго она заходила изредка, чтобы убраться. Представив, как на кровати их с Сашкой дочери будет спать посторонняя девка, Ляля не выдержала. Накопившееся за последнее время напряжение вылилось тихим плачем. Успокоившись, она достала из комода чистое постельное белье и кинула на кровать. «Сама застелет! Не хватало еще мне обслуживать детей от Сашкиных шлюх!» – подумала она уже со злостью, выходя из комнаты и громко хлопая дверью.

Проходя мимо гостиной, Ляля краем глаза заметила, что Соколов сидит в кресле, закинув ногу за ногу, и разговаривает с дочерью. Сашка явно был не в духе. «Судя по его виду, не скажешь, что доченька осчастливила его своим появлением», – с мстительным удовлетворением подумала она. Быстро переодевшись из домашнего, бросив связку ключей в сумочку, Лялька тихо вышла из квартиры. Спускаясь по ступеням, она набрала номер тетушки. Та долго не брала трубку. Наконец Ляля услышала ее спокойный голос.

– Тетя Валя, вы в городе? Как хорошо, мне нужно с вами обязательно встретиться. Да, срочно. Я сейчас приду.

До дома Головановых было десять минут быстрым ходом. Ляля шла медленно, готовясь к разговору и стараясь успокоиться. Только сейчас ее стала колотить нервная дрожь.

Валентина Николаевна была не одна. На любимом Лялей кухонном диванчике сидела их с Галиной подруга Дарья Шерман. Даша жила в квартире напротив и часто навещала Валентину Николаевну в их отсутствие. Ляля поцеловала тетушку, прикоснулась губами к щеке молодой женщины и присела рядом с ней. Даша тревожно посмотрела на подругу.

– Привет! Чайком напоите, тетя Валя? – Ляля говорила весело, пытаясь скрыть свое мрачное настроение.

Валентина Николаевна уже наливала заварку из красивого фарфорового чайника. На столе, в глубоком блюде, прикрытые кипенно-белой салфеткой, лежали крошечные пирожки.

– С капустой? – мечтательно потянув носом, спросила Ляля.

– Да, ешь, детка. А вот эти – с луком и яйцом. Проголодалась?

Ляля лишь сейчас сообразила, что так и не поужинала. Смотреть, как муж со своей «дочуркой» с аппетитом поглощают приготовленное ею овощное рагу, было бы выше ее сил.