Рубины для пяти сестер

Есть хотелось смертельно, напряжение, вызванное сдачей экзаменов, спало, и у Ляли открылся обычный послестрессовый жор.

Анна Андреевна, придя со службы, застала дочь сидящей перед телевизором и жующей бутерброд. На тарелке перед ней высилась еще горка круглых ломтиков колбасы и лежала нарезанная половинка батона.

— Елена, сколько раз говорить, чтобы ты не ела в комнате.

— Мам, я сессию закрыла, могу расслабиться? — вздохнула Ляля — не успела!

— Сдача экзаменов еще не повод вести себя как свинья. — Матушка столбом стояла перед ней, ожидая реакции на свои слова.

Ляля вздохнула, подхватила тарелку с остатками «расслабухи» и удалилась на кухню…

Анна Андреевна с осуждением посмотрела ей вслед. «Совсем разбаловали ее нянька с отцом». Те покинули этот мир много лет назад, но Анна Андреевна до сих пор связывала все проступки своей дочери с ними, точнее, с отсутствием должной строгости при Лялином воспитании.

* * *

Ляля медленно шла по улице, мысленно репетируя разговор с матерью. Вспомнив, как та отреагировала на признание, что она, Ляля, влюбилась, адекватной реакции на сообщение, что теперь грядет свадьба, не ждала. Тогда, даже узнав, что Валера из «приличной» семьи врачей и сам без пяти минут кандидат наук, знакомиться с избранником дочери не торопилась. «Все это блажь маленькой дурочки. Пройдет, как ветрянка!» — заявила она ей. А то, что избраннику уже двадцать восемь, повергло матушку в шок. «Он просто попользуется тобой и выкинет, как надоевшую игрушку», — подытожила Анна Андреевна.

Родственники Валеры, хотя он был вполне самостоятельным и независимым, проявили самое деятельное участие в подготовке торжества. Ляле же стыдно было признаться, что до сих пор ее родительница не в курсе планов дочери. Валера, торопясь, настаивал на встрече будущих родственников. Но Ляля медлила, даже не пытаясь придумать причину — врать не любила, да и что тут придумаешь?

Матушку она застала за обычным занятием — пасьянс, кофе и сигарета. В комнате стоял ставший привычным стойкий запах табака, чуть разбавленный тонким ароматом арабики.

— Мама, мне нужно с тобой поговорить. — Ляля с порога произнесла первую заготовленную фразу.

— Ну что там у тебя случилось? — спросила та, затягиваясь и перекладывая очередную карту на нужное место.

— Я замуж выхожу. Свадьба через две недели, — выпалила Ляля на одном дыхании.

— Вот как! Значит, ты все решила за моей спиной и ставишь меня в известность. Правильно я поняла? И кто у нас жених? Все тот же старый ловелас?

— Мам, но ты же его совсем не знаешь!

— Конечно, не знаю, доченька. — Голос матери стал приторно-ласковым. — Ты же не удосужилась мне его представить!

— Ты сама не хотела! Я много раз пыталась…

— Да, помню-помню. Значит, не наигрались в любовь? Как же это у вас так далеко зашло? Может быть, ты беременна? — Мать с подозрением посмотрела на покрасневшую Лялю.

— Нет! Ты что, с ума сошла? — возмутилась Ляля и осеклась под взглядом матери.

— Не груби! Нет так нет. Тем лучше. И что от меня требуется? — пожала плечами та.

— Не знаю… Родители Валеры хотят с тобой познакомиться… и все… наверное. — Лялька впала в ступор от ее равнодушного тона.

— В чем проблема? Пусть приглашают в гости. Надеюсь, ты не думаешь, что я буду готовить пир на ораву будущих родственников, в семье которых, я думаю, ты надолго не задержишься!

— Почему, мама? Почему ты так в этом уверена?

— Потому, Елена, что знаю наверняка. Посмотри на меня. Мои родители выдали меня замуж за твоего отца, который был старше чуть не вдвое. И что из этого вышло?

— Но ты же папу не любила! А я люблю Валеру!

— Девочка моя, любовь уходит, а старик в твоей постели, прости за грубость, остается! И с этим нужно как-то жить. Ладно, поступай как знаешь. Только впоследствии не говори, что я тебя не предупреждала. Когда там свадьба у вас?

— Двадцать пятого. Кафе уже заказано.

— Очень хорошо. Нужно будет подумать, что я надену. Кстати, Валентина в курсе будущих перемен в жизни племянницы?

— Да, мама, давно.

— Почему-то меня это не удивляет, — усмехнулась мать, отворачиваясь от нее и доставая из пачки очередную сигарету…

Позже, сидя за столом в уютной кухне тетушки, Ляля пересказывала ей и Галине разговор с матерью.

— Что я скажу родителям Валеры, тетя Валя?

— Скажи как есть. Что толку, если ты представишь свою матушку перед ними в лучшем свете сейчас? При личной встрече, я уверена, моя сестрица покажет свой нрав!

— Неужели маме все равно, что я выхожу замуж за любимого человека? Ей неинтересно, какая у меня будет свекровь? Вот вы, тетя Валя, если бы Галку замуж отдавали…

— Тут уж я тебе отвечу за мамочку, Лялька! — весело перебила Галина, пытаясь отвлечь сестру от мрачных мыслей. — Во-первых, она вытрясла бы душу и из самого жениха, и из его предков, пока не убедилась бы в их благонадежности. Лишь после этого дала бы согласие. Так, мам?

— Балаболка ты, Галина! — добродушно упрекнула та.

— Продолжаю! Во-вторых, кинулась бы шить мне платье, не доверяя портнихам в ателье! Стоп! Ляля, а твое платье где? Кто шьет? Покажешь?