Рублевка: Player’s handbook

Неизбежность смерти никем не была осознана над гробом первого президента. Желание не смешаться с народом оказалось сильнее. Сильнее скорби, сильнее мрачных мыслей, сильнее долга и благодарности по отношению к покойному. Это «не смешаться» было так важно, что про смерть как-то и позабылось. Ради этого делается ведь много что на Рублевке: строятся заборы, покупаются частные самолеты, заламываются несусветные цены в магазинах и ресторанах — чтобы отпугнуть простых прохожих и проезжих. Нанимается охрана, расставляются часовые, печатаются вип-билеты.

Даже про болезнь принято думать, что она бывает с простыми людьми, а не с элитой. Журналистка Ирина Ясина, заболев рассеянным склерозом и оказавшись в инвалидном кресле, рассказывала, что многие высокопоставленные чиновники не могли поверить. Как? Ира? Ира в инвалидном кресле? Ира, дочка Евгения Григорьевича Ясина, у которого все они учились экономике, — инвалид? Невероятно!

И даже смерть при всей ее наглядности кажется им невероятной и неприложимой к ним самим. Даже смерть не может растолковать рублевскому Игроку, что он такой же человек, как все. Во всяком случае, смерть Ельцина — не смогла.

63. Возможно, дело в том, что Борис Николаевич Ельцин, хоть и был первым президентом России, не был, строго говоря, последовательным рублевским Игроком. Единственной реликвией, которая его всерьез интересовала, навсегда остался ядерный чемоданчик, сегодняшним нашим властителям заменяющий державу и скипетр. Единственный утвержденный Ельциным тренд — это мода играть в теннис. Было время, когда на корт вместе с Ельциным или подобно Ельцину выходили все чиновники. Но давно перестали, пристрастившись вслед за президентом Путиным к единоборствам и горнолыжному спорту. Единственный проект Ельцина — демократическая Россия. Проект, без сомнения, смелый и эксцентричный, но чересчур затянутый и обернувшийся против автора. И никогда Ельцин не поклонялся Деньгам. И не был всерьез богат. И, стало быть, не задавался вопросом, как сохранить свои Деньги или как извести их на благотворительность.

К моменту смерти Ельцина подражать ему уже не было принято на Рублевке. Смерть Ельцина, следовательно, никого не могла сподвигнуть умереть. И не была общественно опасна.

Вы смеетесь? Вы думаете, что не может смерть стать модой, если умирает законодатель мод? А вот подождите, когда умрет Путин или Абрамович. Тогда поглядим.

Путин носит часы на правой руке, и множество рублевских Игроков теперь тоже. Путин катается на горных лыжах, и все рублевские Игроки катаются, даже не помня, как начали. Путин получил спортивную травму, и на следующий день спортивную травму получил министр иностранных дел Лавров. Спортивные травмы грозили превратиться в настоящую эпидемию на Рублевке, а гипс — в наимоднейшую реликвию, если бы вовремя не выяснилось, что слухи про путинскую травму ложны или преувеличены.

Когда Путин умрет, когда выяснится, что сколковский лысый крысокрот никого не спас, когда рухнет великая надежда на бессмертие, купленное за деньги, сотни людей на Рублевке пойдут вслед за Путиным, как лемминги. Не сознательно, не вспарывая себе животы, не став друг для друга кайсяку[24]. Но как-то само собой так получится. Они умрут не из преданности и верности. Не бывает на Рублевке ни преданности, ни верности.

Но бывает следование трендам. Непреложное. И если заведется тренд умирать, то тут уж и правда

КОНЕЦ