Рублевская Л.И. - Рыцари и Дамы Беларуси. Книга 3 - 2018

Где печаталась белорусская Библия? Игорь Климов утверждает: «Не вытрымлівае ніякай крытыкі меркаванне пра друк Евангелля ў маёнтку Цяпіна (ці ў яго ваколіцах). У 1563 — 1570 гг., а потым у 1579 г. гэтая мясцовасць была арэнай вайсковых дзеянняў падчас Полацкай вайны, а на працягу 1570-х гг. межавала з тэрыторыяй, захопленай маскавітамі, варожымі да ўсялякіх іншаверцаў. Цяжка ўявіць сабе, што ў гэты час нехта мог распачаць пратэстанцкі друк у аддаленай вёсцы, якая да таго ж знаходзілася ў небяспечнай блізкасці да маскоўскіх уладанняў і тэатра вайсковых дзеянняў».

Но многое из того, что вытворяли предки, нам сегодня трудно представить. Ухитрялись же они во время кровопролитной войны еще и выяснять отношения друг с другом, судиться, драться... Возможно, Тяпинский действительно печатал свои издания где-то западнее Тяпина. Но точно мы не знаем.

Известно, что некий Василь Тяпинский был младшим офицером конной роты оршанского старосты Филона Кмиты-Чернобыльского. Более того, суровый староста считал подчиненного своим приятелем и даже поручал выступать от своего имени в суде. Что это именно наш Василь, реформатор и издатель, косвенно подтверждается дружбой между его родственником Евстафием Воловичем и начальником Кмитой-Чернобыльским. Чернобыльский, кстати, личность весьма примечательная. Опытный политик, создатель разведки, автор острых полемических писем. Филон участвовал во всех интригах: противостоял Люблинской унии, пытался возвести на польский трон Ивана Грозного, догонял французского королевича Генриха Валуа, с оного трона предательски сбежавшего... Война, в которой довелось участвовать Василю Тяпинскому, шла между Московией и Ливонской конфедерацией за

выход к Балтийскому морю. По традиции белорусские земли обильно поливались кровью, поля вытаптывались, города разрушались. Зимой 1568 года Тяпинский участвовал в штурме Улы. Писарь Кмиты-Чернобыльского старательно записал: «Товарыш Василей Тяпин на шесть кони, на нем панцер, шишак, шабля, гаркабуз, кончер, секирка, под ним дрыкгант сив».

Василю Тяпинскому заложил свое имение Свираны староста Николай Остик. 18 июля 1564 года, уже после смерти Остика, его брат Юрий совершил на Свираны наезд. Ясно, что Юрию стало обидно, что имением брата пользуется кто-то другой.

Семейка, кстати, интересная. У Николая и Юрия был брат Григорий Остик, известный авантюрист и фальшивомонетчик. Юрий, сделавший блестящую карьеру, не раз непутевого братца выгораживал. А тот после смерти заступника пытался отсудить у вдовы имущество, подделав завещание и распуская слухи, что брат отравлен супружницей.

Силой отнять заложенное Тяпинскому имение Юрий смог без труда. И несмотря на то что суд раз за разом подтверждал права Василя, не пускал того на порог и компенсации не выплатил. Так что властям пришлось присылать вместе с Тяпинским уполномоченного, но Остик обоим «учыніў асабістую абразу».

Страна вовсю воевала, но шляхетским разборкам ничто не могло помешать.

О том, что оба Василя враждовали вплоть до смертоубийства, мы выяснили. Сохранились сведения и о том, что их отцы, Матей и Николай, тоже судились «за абразу». Увы — следующее поколение Тяпинских все так же погрязало в междоусобице. Сыновья Василя и Софьи из Жижемских, Абрам и Тобияш, не могли поделить имение Тяпино, оставленное им отцом. В конце концов Тобияш силой выгнал брата из имения. Договорились на компенсацию, однако Тобияш ее не выплатил. Более того, когда в имение приехал судья Балтромей Банковский, воинственный братец присвоенные владения «моцна бараніў». На заседание суда не явился и был осужден на баницию — то есть на изгнание, которое спокойно проигнорировал. Нужно упомянуть, что в других источниках фигурирует еще один брат — Константин. То ли Константина перекрестили в Тобияш а, то ли, как считают некоторые историки, братьев было трое.

Хотя сыновья Василя Тяпинского личности не очень приятные, в предисловии к изданной книге он высказывает мудрые идеи о воспитании. Призывает открыть школы, где обучение будет не на латыни или польском, а на белорусском языке, чтобы «детки смыслы свои неяко готовали, острили и в вере прицвичали».

Каким был Василь? Игорь Климов представляет его как человека сурового, более фанатичного, чем гуманист Скорина. «Народу майму раблю паслугу з убогае сваёй маёмасці, на якой і пры якой (жыву) у маёнтку. Хоць ён ужо і не надта вялікі з-за выдаткаў, і асабліва (выдаткаў) на здабыванне ў розных і няблізкіх месцах старадаўніх кніг. Акрамя таго, яшчэ ў мінулыя гады пераадольваў я цяжкія дарогі з-за друку і спадарожных яму патрэб, і амаль усё пачынаючы зноў, ува многім і дагэтуль так працягваецца, бо я не італьянец, не немец, не доктар або які-небудзь (чалавек) з асяроддзя паноў».