Ручей

Так и повелось, Алексей зарабатывал деньги и дома бывал нечасто, а уж если появлялся, Злата старалась окружить его максимальным комфортом. Мама со свекровью ходили в свои клубы, она — в свой, который Лёша отчего-то ненавидел, словно они делали что-то дурное. Злате льстило, что среди новых подруг она самая красивая, и когда они вчетвером заходили в ресторан, взгляды со всех сторон притягивались именно к ней. С прежней любовницей Лёша расстался, отчего снова пришлось играть неприятную роль. Подруги ей сочувствовали.

Когда Лёша снова перестал ночевать дома и донимать своей неприятной физиологией, она догадалась: ему встретилась новая женщина. Вскоре появилось подтверждение — какой-то аноним написал, что у мужа в иномирном охотничьем имении живёт любовница. Вот смешной человек! Злата воодушевилась, хотя несколько опасалась, что любовница окажется низкого социального происхождения, какой-то несчастной особой из числа тех, которых неприхотливые и небрезгливые мужчины вынуждены скрывать как деликатные финансовые подробности.

Злата настояла на визите в «колыбу», как муж называл своё имение, и любовница ей очень понравилось, как и бойцовый зверь, и маленькая её дочка. Наконец-то Злата станет как все, даже лучше. Она предвкушала зависть на лицах подруг, потому что до сих пор в их компании самая приличная любовница была у Насти, но с эксцентричной и яркой Светланой, дерущейся на ринге, Злата затмит всех. Более того, у той было высшее образование и несчастная история в анамнезе. О да, наконец-то Злате будет, о чём рассказать!

Муж казался встревоженным, сторонний человек, возможно, ничего и не заметил бы, но Злата жила с Алексеем уже семь лет и отлично его изучила, поэтому, пока ехали в машине, не лезла с расспросами, смотрела на дорогу да вела.

— О чём ты говорил с дядей Митей? — спросила будто невзначай.

Из троих братьев мамы игнорировал Лёшу только политик, Александр, Злата была уверена, из чистого снобизма. Остальные двое охотно с ним общались и обменивались услугами разного рода.

— Твоего дядю заинтересовал мозгоед, — ответил муж. — Он спрашивал, как часто дерётся зверь, с какой интенсивностью, и какие повреждения получал в боях.

— Ужасное зрелище эти бои, — заметила Злата. — Совсем не эстетично. Зато она — прелесть.

Алексей фыркнул и уставился в наручный комп — кто-то ему писал, он стал отвечать.

— Ты ведь не делаешь ей документы? — спросила Злата.

— Дорогая, не забивай свою прелестную головку тем, для чего она не предназначена, — спокойно ответил муж.

— Но я не могу оставаться в стороне, — настойчиво пояснила Злата, — меня поразило, как плохо они живут, какая тесная эта твоя «колыба». Неужели нельзя как-то сделать так, чтоб у Ланы с дочерью было приличное жильё?

— Какого хуя ты в это лезешь? — огрызнулся муж, но Злата проигнорировала грубость: пусть говорит, что угодно, лишь бы сделал так, как нужно ей. — Каким образом, по-твоему, я могу это устроить? Разогнать охотников, или построить для неё персональную колыбу с отдельной нулёвкой?

— Если это очень затратно, я могу найти денег сама, — сказала Злата.

— Я не знаю, сколько это продлится, — раздражённо бросил муж, — понимаешь? Сегодня её зверь дерётся, а завтра ляжет, это неминуемо. Нет никакой гарантии, что крупные затраты отобьются и, пока не пришло это завтра, я хочу поднять бабла сегодня.

— Но ведь ты с ней спишь, — не понимала Злата. — Значит должен обеспечить приличные условия…

Муж помолчал.

— Всякий раз взгляну на тебя — и сердце млеет от совершенства, — неприятным тоном сказал он. — В люди ж выйдешь с тобой — все оглядываются, завидуют, а на деле словно сердца в бабе нет.

— Если бы не было сердца, я бы о ней не тревожилась, — возразила Злата.

Муж лишь рукой махнул. Кажется, он был недоволен ею, ужасно несправедливо недоволен, потому что Злата хотела как лучше и всегда всё делала правильно, как должно. Она ни разу, даже в прежние времена не задолжала модельеру или косметологу, так как знала, что если пользуешься чьими-то услугами, они непременно должны быть оплачены. В том случае, если деньги по каким-то причинам неприемлемы — рассчитаться следует другим образом, каким-то подарком, а в случае этой симпатичной и несчастной женщины — созданием нормальных условий. К счастью, вскоре они подъехали к дому. Бабушка Тоня, в большей степени из одиночества, чем из необходимости живущая в гостевом домике у ограды, открыла ворота и закрыла вслед за ними.

— Если отдать Тоню в пансионат, мы могли бы взять их сюда, к нам домой, — предложила Злата.

— Просто заткнись бога ради, — взмолился муж и выскочил из машины.

Дома Злата поцеловала маму, вторую маму, как она называла свекровь, заглянула к сыну и дочери в детские комнаты, думая о том, что каждая из них больше чем помещение, в котором ютилась эта женщина с её дочкой и бойцовым зверем, затем пошла в кабинет Алексея, чтобы на что-то его вынудить. Она точно знала, что если просить достаточно настойчиво — он уступит.

Муж со стаканом алкоголя сидел за столом, забросив на него ноги, и о чём-то думал.