Ручьи весенние

Партийная позиция писателя сказывается и в том, с какими добрыми чувствами и теплотой он рисует своих положительных героев (Андрея Корнева, Веру Стругову, молодежь, поднимающую целинные земли, председателя колхоза Боголепова, секретаря райкома Леонтьева и др.). Примечателен в этом отношении образ Боголепова. «Судить о человеке надо по делам его!» — справедливо утверждает Е. Н. Пермитин, рассказывая историю этого мужественною и сильного человека, оклеветанного негодяем Колупаевым.

На целине, как и на фронте, когда каждый отвечает за всех, а все за одного, наиболее полно раскрываются положительные черты характеров отдельных людей. И даже тогда, когда писатель не ставит целью показать людей всесторонне, он находит для каждого свои, индивидуальные черточки, позволяющие судить о нем в целом. Он подмечает эти черточки прежде всего в отношении к труду. Так, бригадир Маша Филянова — стремительна и энергична, Игорь Огурцов — наивно доверчивый и задорный, как молодой петушок, за всякое дело берется с неизменным жаром, хотя и не всегда обдуманно, член комсомольского бюро Витька Барышев всегда «на подхвате» — готов каждому оказать помощь.

Писатель умеет сказать о герое так, что он останется в памяти читателя и своим внешним видом и внутренней, нравственной сущностью. Вот как выглядит дед Костромин. Это «краснощекий, будто нарумяненный старичок. У него была голая, желтая, удлиненная, как дынька, голова и быстрые, мечущиеся глаза. Смотреть на него без улыбки было невозможно. Казалось, эти беспокойные глаза все время пытливо высматривают у собеседника что-то, чтобы незаметно стащить и спрятать. И небольшой остренький нос старичка был тоже какой-то неспокойный. Он будто все время принюхивался к чему-то и определял: «Откуда дует?»

Или вот портрет Боголепова. «Голос Боголепова я услышал еще в приемной. Эдакий, знаете, малиново-бархатный басище. Мне почему-то всегда казалось, что такой голос непременно темно-вишневого цвета — густой, пахучий и крепкий, как медовуха, настоянная на малиновом соку… Открыл он дверь и вошел. Я как сидел, так и прирос к креслу. Видели ли вы, Андрей Никодимович, скульптуру Самсона? Так вот, у порога стоял Самсон — колосс двух метров роста, из тех, о которых говорят и пишут «косая сажень в плечах». С крупной лепной головой, величественно посаженной на мускулистую шею, с вьющимися сизо-черными, как вороново крыло, волосами, с прямым, греческим носом и такими огромными жгучими глазами, что позавидовала бы и записная персидская красавица».

Не менее точны и речевые характеристики.

Речь шутника и балагура Шукайло пересыпана поговорками: («Значит, начал Митрошка пить понемножку, а пиво его с бригадирства сбило. И выходит, что он теперь и пьян, и бит, и голова болит!»), в речи секретаря райкома Леонтьева много литературных сравнений; антрепренеришка Иван Иванов прямо-таки мурлыкает («Мы привезли вам посылочку. Не сомневаюсь, что-нибудь вкусненькое…») и т. п.

Внимание читателей романа «Ручьи весенние» привлечет и любовь Е. Н. Пермитина к Алтаю. «Сравнивать силу и глубину впечатления от земли, от красок, от звуков, от запахов. Алтая ни с чем нельзя», — говорит он. Природа здесь все устроила на «превосходную степень». И вот эта-то неповторимая природа зримо и многообразно вплетена в канву его произведений, выполняя своеобразную сюжетную функцию. Образ алтайской природы в «Ручьях весенних» неразрывно связан с биографией героев, их чувствами и переживаниями. Так, рассказывая о детских годах Андрея Корнева, Пермитин напоминает, как деревенские друзья водили его по горам и лесам, как учили «ловить в горных ключах и речках шустрых и осторожных хариусов, охотиться на тетеревов и белку, взбираться на верхушки исполинских кедров за липкими кедровыми шишками… Вместе с ребятами он любовался с вершины горы Глядена круглым, как татарская чаша, озером Хан-Алтай и водопадом Сорвенок.

Ни в какой сказке не слышал, ни в одной книжке не читал Андрей о подобной красоте земли и вод!

А как менялись оттенки степей, гор, ручьев и речек в разные часы дня весной, летом и осенью! В какое безмолвие погружалось все это зимой! Даже привыкшие к родным местам деревенские ребята как-то затихали на этих величественных высотах, а что же сказать об Андрейке-москвичонке, как его прозвали тут! Он становился глухим ко всему и подолгу стоял, точно завороженный».

Решение Андрея оставить работу в Министерстве и поехать на Алтай вызвано было и его любовью к алтайской природе.

Вот как зримо рисует писатель утро на охоте: «Тихий сосновый холм ожил: закачались, зашумели деревья, влажный южный ветер заметался меж высоких рыжих колонн. Андрей выглянул из балагана. Тучи завалили небо; слышно было, как падали комья снега с ветвей. Потом зашуршал по кронам сосен теплый спорый дождь. Не переставая, он шел несколько часов и стих только перед рассветом. Когда Андрей вылез из балагана, небо расчистилось. У темной стены Соснового холма запылала крупная отменно-яркая звезда. «Утренница! — вспомнил Андрей дедово название Венеры. — Теперь уж скоро».