Ручьи весенние

— О-о-о! — обнажая жемчужно-белые ровные зубы, ответил он. — Конечно, конечно, без меры счастлив! Потому что… тебе… — тянул танцор, силясь найти подобающую случаю артистическую остроту, — теперь уже тебе не в чем больше отказывать мне, моя златокудрая Диана!..

Неточка плотно прижалась к плечу танцора.

Встречные провожали девушку долгим взглядом.

А когда свернули в переулок, Неточка сказала:

— До завтра! Точно, в то же время…

Танцор удалялся расслабленной, усталой походкой. Неточка смотрела ему вслед, ожидая, очевидно, что он оглянется.

И он действительно обернулся. Подавшись к нему, она так вскинула руку и так замахала ею, что вся ее гибкая фигурка словно выступила из шелкового пыльника. Танцор, сняв шляпу, помахал ей ответно.

Андрей взглянул на часы: было пять минут восьмого. Точно вынырнувший из глубокого омута, он трудно, хрипло дыша, стоял за спиной Неточки, пока она не повернулась к нему.

— А-а-а, — безразличным голосом произнесла Неточка, не в силах потушить улыбки, все еще заливавшей ее счастливое лицо.

Подумав, помолчав немного, она капризным тоном спросила Андрея:

— Почему ты сошел со своего поста?.. Я запоздала немного. Катенька Сац заговорила меня.

Андрей ничего не сказал. Пошатываясь, он поплелся в противоположную сторону.

Неточка посмотрела ему вслед и, тряхнув красивой головой, тоже пошла, сделав вид, будто они расстались по взаимному уговору.

Двадцатилетняя Аннета или как все звали ее — Неточка Белозерова — была общим баловнем и дома и в семье Корневых. Ее отец, Алексей Николаевич Белозеров, с юных лет близкий друг генерала Корнева, был директором средней школы. В молодости он и сибиряк Никодим Корнев, учившийся в Москве и живший около десяти лет у Белозеровых, полюбили актрису — Ольгу Трубицыну, которая часто бывала у известного московского врача Белозерова, как дальняя родственница доктора по покойной его жене.

Вскружив голову молодым друзьям, веселая, светловолосая, с загадочными зелеными глазами, Ольга Трубицына явно предпочитала хрупкого, кудрявого студента педагогического института Алешу — угловатому «алтайскому медвежонку», как шутя звала она приземистого крепыша-лейтенанта Корнева. Но, или этим предпочтением она только дразнила «медвежонка», или сам «медвежонок» оказался более решительным и настойчивым, чем мечтательный, кудрявый студент, только Ольга и Никодим неожиданно для всех объявили, что они уже зарегистрировались и начали самостоятельную жизнь в маленькой комнатушке Трубицыной на Сивцевом Вражке.

К удивлению, окружающих дружба молодых людей не только не умерла, но как будто бы окрепла еще больше, но рана в сердце Алексея Белозерова не заживала.

У Корневых уже родился Андрей, когда Алексей Николаевич женился на некрасивой, маленькой учительнице-математичке Ангелине Баженовой, работавшей в той же школе, в которой он преподавал литературу. А через год Ангелина умерла в родильном доме, оставив мужу Неточку. Вскоре умер и отец Алексея.

Разом овдовевший и осиротевший Алексей Николаевич предложил Корневым переехать в его просторную квартиру на Якиманке и помочь ему в воспитании девочки. Так друзья снова стали жить вместе. Ольга Иннокентьевна, казалось, вовсе не делала разницы между обоими детьми. Но, если Неточку воспитывали она и отец девочки, то с Андреем все свободное время занимался сам Никодим Корнев.

Разница же в два года между Неточкой и Андреем скоро перестала ощущаться, и они росли вместе, как брат и сестра.

Квартира Белозеровых — Корневых всегда была полна друзей радушного, сибирски гостеприимного Никодима Гордеевича и подруг по сцене Ольги Иннокентьевны. Пение, музыка и танцы гремели здесь чуть ли не каждый день.

В годы Великой Отечественной войны Ольга Иннокентьевна эвакуировалась с детьми к родителям мужа на Алтай, а дом на Якиманке вскоре был разрушен немецкой бомбой. После войны заслуженный боевой генерал получил большую квартиру на Арбате, куда и пригласил переехать друга с дочкой.

За войну Никодим Гордеевич получил несколько тяжелых ранений, но остался все таким же крепким и осанистым. Рано поседел и, кажется, от этого стал еще красивее Алексей Николаевич Белозеров. Подросли Андрей и Неточка; раздалась, «утратила фигуру» и оставила сцену веселая Ольга Иннокентьевна. Порядки в квартире остались прежние.

Все так же справлялись у них и встречи Нового года, первомайские и октябрьские праздники, так же танцевали, пели офицеры и артисты. Ольга Иннокентьевна сама уже не пела, но охотно аккомпанировала учившейся в консерватории Неточке. Неточка была кумиром на домашних вечеринках. К аплодисментам девочку приучили с четырех лет, когда она, одетая в специально сшитый для нее костюмчик, продекламировала перед развеселившимися гостями какое-то короткое стихотворение.

— Необыкновенный, одаренный ребенок, — говорили о ней.

В одиннадцать лет ее звали уже «девушкой с воображением», в четырнадцать — «восходящей звездой».

Синеглазая, с длинными черными ресницами, золотоволосая девочка рано оценила незаурядную свою красоту.