Читаем Ручная кладь (СИ) полностью

Время движется к одиннадцати и жара на крыше становится невыносимой. Михалыч ходит от кондиционера к кондиционеру, ищет отключенные и меняет в них кассеты. С голодухи в животе отчаянно бурчит. Солнце плавит мозг и все, что хочется Михалычу, – это поскорее закончить работу. Он спускается к щитку и лезет в карман за очками. В кармане пусто – в утренней суматохе он забыл очки дома. Он напряженно всматривается в цифры над тумблерами, пытаясь разглядеть написанные на них номера.

– Михалыч, ты что уснул, давай быстрее – кричит ему с крыши нетерпеливый голос напарника. «Второй, четвертый, шестой», – бубнит себе под нос Михалыч, вырубая кондиционеры наугад.

Сашка просыпается от того, что динамики у системы мониторинга начинают отчаянно пищать. Он смотрит на экран и ему кажется, что снится кошмар. Зеленые квадратики серверов один за другим начинают окрашиваться в красный цвет. У Сашки перехватывает дыхание, и он как загипнотизированный смотрит на монитор. Наконец, состояние ступора проходит, и он подскакивает в кресле и стремглав несется к дверям серверной комнаты, снимая на ходу футболку и джинсы. Он подносит к считывателю карточку и хватается за ручку, чтобы открыть дверь, но тут же с криком отскакивает, воя и тряся обожженной рукой. Свернув футболку, он оборачивает ею ручку и открывает кодовый замок. За дверями слышится вой серверов и видна светомузыка аварийных лампочек. Открыв нараспашку дверь и прижав ее к стенке стулом, не разбирая дороги, он летит к рубильнику и выключает питание. Комната мгновенно погружается в тишину и темноту. Так же стремительно, красный, как рак и обливающийся струями пота, он выскакивает наружу, и, тяжело отдышавшись, прихватив одежду, отправляется в туалет. Он засовывает сначала обожженную руку, затем голову под кран с холодной водой и на лице его появляется блаженная улыбка.

Дмитрий Сергеевич подходит к дверям серверной комнаты. Дверь открыта нараспашку, за ней непривычно темно и тихо. Он подходит ближе. Из дверного проема, словно из парилки, пышет жаром. Он достает телефон, включает фонарик и заглядывает внутрь. Луч света пробегает по бесконечным рядам стоек с оборудованием. Его лицо покрывается крупными каплями пота и приобретает сначала красный, а затем синеватый оттенок. С пластмассовых крышек серверов, свитчей, систем хранения данных, с тихим шорохом, капает на пол расплавленный пластик.

Тролль

Начальник отдела сетевых технологий одного из крупнейших московских банков, Александр Николаевич, еще молодой, но уже успевший отъесться на московскую зарплату человек, сидел в мягком кожаном кресле перед монитором и настраивал PIX. От остальных сотрудников отдела, подчиненных, его отделяла небольшая гипсокартонная перегородка, увешанная сертификатами компании Cisco, демонстрирующая непростой жизненный путь их обладателя от рядового сетевого администратора, до CCIE – сертифицированного сетевого эксперта.

Время приближалось к шести часам, и Александр Николаевич ожидал конца рабочего дня, когда, наконец, он сможет сохранить конфигурацию и перезагрузить вверенное ему сетевое устройство. Периодически за перегородку заглядывали подчиненные, с одной и той же просьбой:

– Санек, стартани Квайк, все уже собрались.

Но Александр Николаевич, не отрывая глаз от монитора, спокойно отвечал:

– Сейчас мужики, не мешайте, дайте дело сделать, в шесть начальство уйдет, и мы поиграем.

Вдруг рядом прозвучал приятный женский голосок:

– Александр Николаевич!

Саня поднял глаза, и увидела Мариночку – юную особу, которая только второй месяц работала у них операционисткой. Он расплылся в улыбке, цокнул языком, оттолкнулся ногами от пола и подъехал на кресле к заглянувшей в его уголок красавице. Несмотря на второй брак и троих детей, интерес к женскому полу Саша не утратил и смотрел на девушку с нескрываемым восхищением.

– Что, моя красавица? – с умилением произнес он, приобнимая Марину чуть ниже талии.

– Я, Александр Николаевич, – Мариночка покраснела и попыталась вырваться из навязчивых объятий, – я хотела вас попросить.

Девушка залилась краской и опустила глаза.

– Для тебя все, что угодно – Александр Николаевич отпустил, удерживающую Марину, руку и откинул спинку кресла так, что оно оказался в горизонтальном положении.

– У меня к вам личная просьба, – сказала Марина, смотря в пол из-под опущенных ресниц и краснея.

Александр Николаевич с наслаждением рассматривал стройные красивые ножки, коротенькую юбочку, обтягивающую упругие бедра, белую блузку с расстегнутой верхней пуговицей и мечтал расстегнуть еще одну пуговицу, которая была как раз посередине между двух пышных грудей.

– Александр Николаевич, вы не могли бы помочь моему, – Мариночка замялась, – моему другу, выдавила она из себя.

– И чем я могу ему помочь? – спросил загадочно Санек.

– Почту настроить.

– Зови друга, – вздохнув, сказал Александр Николаевич, принимая вертикальное положение.

– Вот, – сказала Марина и протянула бумажку, где ее каллиграфическим почерком был написан адрес в интернете.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза