Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех

Океан шумел, протестуя против нечистой души, протащившей за собой окровавленное тело. Огромные волны норовили сбить с ног, медузы больно жалили икры, но Эрей терпел и покорно принимал удары и ожоги, твердя как заклинание: «Дойти, нужно дойти!» Потеря контроля или направления грозила гибелью телесной оболочке.

– Я должен успеть! – внятно сказал маг Океану. – Пожалуйста, пропусти.

– С чего ты решил, что успеешь? – спросил насмешливый голос; Эрей ждал собеседника, но невольно вздрогнул и сбился с шага. – Тебе уже некуда спешить, мальчик! Посмотри в глубину, убедись!

Стиснув зубы, маг прошел мимо нарисованных мрачных видений.

– Ты убил моих глиссархов, целый выводок. Нехорошо. Неправильно.

Эрей не отвечал.

– Тебе не спасти государыню и ее плод, – вздохнул некто, бредущий рядом по волнам. – Отступись, отдохни. Что тебе в них?

– А ты все за всех решил, – глухо сказал Эрей. – В том числе за меня. Как всегда. Но этой ночью Скрайт войдет в созвездие Невесты, а Ольерра встанет против Рыцаря, образуя чашу. Это сильные звезды – покровители Инь-Чианя: под ними тебе не достать Рандиру. И у твоей Силы есть дно.

– Нужно было сжечь астрологические свитки! Ой, что же ты вдруг застыл?

Маг стоял, не решаясь поставить ногу. Смех был ответом его нерешительности, издевательский смех, отраженный бесстрастными волнами. Эрею стало страшно всерьез, так, как не было уже давно, он не помнил, как далеко забрел, следующий шаг мог выкинуть его тело и душу из Высшей Сферы, и неизвестность пугала гораздо сильнее открытой угрозы.

«Эрей!»

Маг завертел головой, пытаясь уловить источник звука, тщась угадать направление. Рядом никого не было, волны бежали под его ногами, прижигая солью открытые раны, и почему-то не хотелось остаться среди этой блаженной тишины навсегда. Хотелось на землю, обратно, в гущу сражения, в ад и смрад, до зубовного скрежета, по-человечески.

«Сюда!» – снова позвал далекий Истерро, и маг ему улыбнулся. Глубоко вздохнул, собираясь с Силами, и сделал шаг. Один-единственный.

Волна накрыла его с головой, он забарахтался, вынырнул, отфыркиваясь и сплевывая воду. Он готов был оказаться где угодно: сорваться с башни цитадели, застрять между стенами замка, очнуться в кипящем котле поварни… Но чтобы выпасть из Океана в фонтан? Дурацкие шутки, Княже!

Раздался испуганный женский вскрик.

Дыхание сорвалось, глаза от воды ослепли и основательно заложило уши, душа разрывалась между Океаном и твердью, но тело приготовилось к бою, привычное тело воина, давно работавшее на рефлексах. Зловещий посох описал круг защиты прежде, чем маг мотнул головой, точно зверь отряхивая воду. Ритуальная коса послушно отлетела за спину.

– Слева! – закричал монах.

Маг вслепую ударил посохом, пустил навскидку кремниевую молнию, увернулся от возможного удара, прыгнул на голоса. Краткое шипенье и шелест приминаемой травы показали, что в этот раз он промахнулся. Перед глазами плыли какие-то круги и разводы, но где-то близко мелькнул силуэт крупного змееящера, Эрей послал вторую молнию, запахло жженым деревом.

– Она атакует! – подсказал Истерро, и Эрей рявкнул в ответ:

– Замолчите!

Зрение возвращалось фрагментами, неохотно, он уже различал предметы, фонтан, деревья, какие-то клумбы, этого было мало, трудно биться с глиссархом на ощупь, но туман вытекал из зрачков, отдавая миру четкие контуры. Змееящер прыгнул и плюнул ядом; на этот раз маг задействовал посох, зацепил хвост стремительной твари и, разглядев врага, поразился: до чего крупный попался монстр! Чуть в стороне, под защитой торопливого Светлого круга, стояли Рандира – с цепью в руке – и Истерро, белее мела; валялись трупы гвардейцев, билась в судорогах лошадь…

Лошадь!

– Дэйв! – заорал Эрей так, что зазвенело в ушах. – Ко мне!

Глиссарх попытался нырнуть под сжимавшую посох руку, лязгнули челюсти, маг пырнул гадину серебряным ритуальным ножом, успев дважды провернуть в ране лезвие. Клыки глиссарха оцарапали кожу, и рана немедленно воспалилась, вспухла гноем; Эрей пошатнулся, почти падая обратно в фонтан, но тут сверху раздался волчий вой, шум крыльев, и рухнувший камнем целькон ударил глиссарха когтями. Тот отпрянул, яростно зашипев, конь ударил опять, и они закружились по парку, сводя давние счеты своих популяций.

Теперь можно было расслабиться. Перевести дыхание. Целькон и глиссарх, исконные недруги в естественной среде обитания, напрочь забыли о существовании двуногих; зрелище получилось редкостное, монах и Рандира следили за ним с нескрываемым любопытством.

Эрей откровенно любовался Рандирой, осторожно выбираясь из чаши фонтана. Должно быть, она настолько оправилась, что решилась на конную прогулку по парку, когда напал одержимый глиссарх. Лошадь обезумела и понесла, тварь, подчиняясь приказу извне, первым делом убила охрану, а потом победил вековой инстинкт, и голодная самка занялась кобылой. Государыня успела спрыгнуть в тот миг, когда тварь ожгла ядом несчастную жертву. Шагнула навстречу глиссарху и ударила гадину цепью.