Рудная черта

Не меньше дюжины оперенных смертей полетело вдогонку с разных концов крепости. С крепостного двора, со стен, с башен. Короткие арбалетные болты, длинные татарские стрелы…

Краем глаза Всеволод увидел Сагаадая на разбитой крыше. Сабля степняка лежала в ножнах. В руках юзбаши – подобранный где-то лук, на плече – чей-то полупустой колчан. Стрелы срываются с тетивы одна за другой.

Пара-тройка увязли в переплетении свисающих внутренностей. Еще две бесследно канули в распоротом животе летающего ящера. Целиком, с оперением канули. Однако и это не повергло дракона наземь.

Необычайно живучий змей больше не сотрясал воздух раскатистым утробным стоном. Видимо, берег остатки сил для последнего рывка. Ему еще предстояло перевалить через стену. А земля неродного мира неумолимо тянула нечисть вниз.

Взмах больших, но быстро слабеющих крыльев. Еще взмах, еще…

Черная туша с путаным хвостом собственных потрохов тяжело приподнялась над заборалом.

Приподнялась, и…

Толстые связки болтающейся требухи захлестнули надколотый каменный зуб, зацепились за настенные рогатки, поставленные меж бойниц, запутались в густых защитных шипах, прикрывавших стены снаружи, обвились вокруг поворотной платформы небольшого порока.

Треск.

Сорвался с подставки и слетел с боевой площадки камнемет.

Звон.

Опрокинулся тяжелый котел, выплеснув на стену неиспользованную горючую смесь вперемешку с дождевой водой.

Змей забился над стеной, как птица на привязи.

Да, жгуты из своих же кишок – это не татарский аркан. Это – куда как серьезнее.

Но на змее по-прежнему восседал Властитель. Пьющий-Властвующий. И его власть над крылатой тварью, похоже, была столь же безгранична, как и над упыриным воинством.

Вероятно, пришлый Господарь повелел дракону продолжать путь. Невзирая ни на что.

И дракон – продолжил…

Еще один взмах крыльев, отнявший последние силы.

Рывок.

Изрядная часть вываленных наружу кишок осталась на стене.

Летающий змей, освободившись от пут и тяжкого груза под чревом, на миг взмыл было вверх, но, качнувшись в сторону, неловко зацепил крылом башню, завалившись на бок и камнем… глыбой рухнул обратно – на стену.

Снес пару каменных зубцов. Но – перевалил-таки через преграду. Как и было приказано.

Да, тяжелая драконья туша исчезла по ту сторону внешних стен Сторожи. Но вот наездник не удержался на чешуйчатой спине ящера. Черный Князь слетел с разбитого седла-скамьи. И упал по эту сторону. В замок упал.

Шоломонар грохнулся со стены, покатился под широкий навес над пустующей коновязью.

Там и остался.

Глава 26

Наверное, упыри и смогли бы прикрыть своего Властителя, но к объединившимся отрядам Всеволода и Бернгарда вовремя подоспела помощь. По темным тварям неожиданно ударили защитники ворот. Та самая привратная стража, к которой так упорно пробивался Бернгард, покинув стены и башни, навалилась на нечисть с тыла. Ряды кровопийц рассекли, раскололи, раздвинули с двух сторон.

Добрались до павшего Шоломонара.

Черный Князь в черном доспехе, впрочем, уже стоял на ногах как ни в чем не бывало. Стоял под навесом у крепостной стены, укрытый от дождя и нападения сзади. С изогнутым мечом в одной руке, с помятым щитом – в другой. Ворог не отступал, ибо некуда было. Ворог изготовился к драке.

Сейчас, вблизи, упыриного Властителя можно было разглядеть получше. Точнее, не его самого – его защитную оболочку, черный доспех, полностью закрывавший пришлого Властителя.

Странный доспех… Причудливое переплетение витиеватой сетки на вороненой поверхности. Сложный узор желобков и волнистых бугорков. Закругленные линии – ни острого угла, ни торчащего выступа. Плавно перетекающие один в другой и из другого – в третий, и снова – в один, практически неотличимые сегменты лат. Прихотливо изогнутые и изгибающиеся, словно бы сами по себе, защитные пластины неопределенной формы и размера, входящие друг в друга без единого зазора. И не понять, где кончается яйцевидный шелом с у-у-узенькой смотровой прорезью на выступающем вперед забрале и где начинается нагрудник. И как нагрудник переходит в набрюшник. И каким образом двигаются руки, ноги, пальцы, вроде бы вовсе не имеющие подвижных сочленений. Возникало полное впечатление не собранной воедино из отдельных частей доспешной конструкции, а изначальной ее целостности. Невиданный доспех облегал тело, как родная кожа… Как шкура, которая крепче и камня, и стали.

Бернгард, видимо, жаждавший скорейшего окончания затянувшего поединка, яростно пробивался к чужаку в диковинных латах. Но на этот раз Всеволод все же чуть опередил магистра.

И – начал первым.

Прыжок через коновязь под широким навесом.

Два одновременных взмаха мечами. Первый клинок обоерукого спешенный Шоломонар отвел щитом. От второго меча увернулся. Почти увернулся… Сверкающая полоска стали в серебре, целившая в голову, все же чиркнула по правому предплечью. Без особого проку, впрочем. Соскользнула с черной брони, будто не тяжелый клинок ударил, а прутик хлестнул.

А вот ответная отмашка страшного черного серпа едва не располовинила самого Всеволода. Если бы не подоспел Бернгард…

Бернгард подоспел.

– Посторонись, русич!