Эрдейский поход

Руслан Мельников Эрдейский поход

Глава 1

Напрямую, в лоб, шли двое. Третий атаковал справа. Ещё один наступал слева. Всеволод вертелся ужом, уворачивался, уклонялся, парировал удары двумя длинными тяжёлыми клинками. Держался. Пока держался…

Всеволод был из особых воинов. Обоеруких. Опасных и в одиночном бою и в сплошной рубке рать на рать. Такие, как он, идут впереди дружины, перед стеной щитов, чтобы хватало место для размаха и чтобы ничего не помешало сверкающему булату выписывать смертоносные круги.

Или прут в одиночку против двух-трёх противников сразу.

Или против четырёх, как сейчас…

Конечно, при необходимости Всеволод, мог драться и одной рукой — одинаково ловко хоть правой, хоть левой — во второй сжимая щит. Но всё же не для того он обучался двуручному бою, чтобы прятаться в сече за увесистой доской, обтянутой кожей и обитой металлом.

Да, щит хорошо укрывает от вражеского оружия, но и отягощает тоже, лишает скорости и маневренности, делает воина неуклюжим и неповоротливым. Снижает количество пролитой вражеской крови вдвое. Как минимум вдвое. А это непозволительно, если врагов больше. Нет, задача обоерукого — быстро и точно разить супостата сразу с обеих дланей. А уж коли потребуется, то и лучший щит для обоерукого — меч.

Два меча.

И вот… Клинки со свистом рассекают воздух. Пляшут. Звенят. Долго уже. Очень. Противники — опытные, тренированные, из самых лучших. И действуют чётко, грамотно, слажено. Жёстко.

Обходят, прижимают щитами. Рубят и колют мечами.

Главное — не пустить никого к себе за спину. Всеволод не пускал. Отступил к дубу — кряжистому, разлапистому великану. Ствол в три-четыре охвата надёжно прикрыл тыл. Тут уж не обойдут. Никак.

Плохо только, что усталость даёт о себе знать. Привычная тяжесть доспехов уже не просто ощущается — давит на тело. Будто из толстых свинцовых блях броня кована. Да и рука… обе руки уже утратили былую лёгкость, немеют от бесчисленных ударов. Своих и чужих, принятых на свои клинки. Но ведь и противники тоже подустали. Не так яростно наскакивают, как по первоначалу. Дышат под шлемами тяжко. Даром что вчетвером на одного.

Ладно, пора кончать забаву. Тот, что слева, вылезает вперёд дальше других. Открывается в замахе больше, чем следовало бы.

Всеволод спиной оттолкнулся от дуба, скользнул между двумя клинками…

Сухо и сильно — даже в шлеме слышно — сталь ударила в дерево. Теперь в дубовой коре останется глубокий след.

…в ложном выпаде поднырнул под третий…

По наплечью чиркнуло. Слегка задело, самую малость. Не страшно.

…и резко уйдя влево, ткнул под чужое зерцало. В брюхо замахивающегося мечника.

Животы нападающих защищают нижние пластины панциря. И кольчужная рубашка. И толстая поддоспешная куртка. Но Всеволод бил-колол тяжёлым мечом во всю силу.

Как учили.

Противник, охнув, отшатнулся. Обрушивающийся в ответном ударе клинок ушёл в сторону.

Всеволод добавил. С другой руки. Вторым мечом. Сверху вниз. Да наискось. Да по закрытому шлему с полумаской.

На гладкой полированной поверхности стального купола, явственно обозначилась вмятина. Оглушённый противник рухнул навзничь.

А Всеволод уже уходил от запоздалых ударов, путая смешавшийся вражий строй. Щиты нападавших стукнули друг о друга, не дали успеть, помешали достать.

Клинки безрезультатно рассекли воздух.

Один, второй… Скрестив свои мечи, Всеволод поймал между ними оружие третьего противника. А поймав — вывернул, выковырнул из уставшей кисти.

Меч упал.

Щит остался. Но что такое щит без меча?

Миг — и подле обронённого клинка в притоптанной траве распластался его хозяин.

С двумя оставшимися ратниками расправиться было проще. Два меча против двух мечей — это ж поровну. Ну, почти. Даже если одну пару держит один обоерукий боец.

Двигался Всеволод быстро, резво, будто и не уставал вовсе. Но на самом деле — вкладывал в боевой танец последние силы.

Обошёл, обскочил медлительных воинов с тяжёлыми щитами. Слева.

Его обойти не смогли. Он — смог.

Ближайший противник замешкался, не поспевая за скорым соперником. Развернулся. Прикрылся впопыхах. Но не так, как нужно. Тяжёлая полоска стали свистнула над верхним краем щита, обрушилась между бармицей и наплечником.

Ещё прежде, чем осел третий ратник, на четвёртого — последнего — обрушилось сразу два меча. Защититься он сумел только от одного.

Теперь в траве лежала вся четвёрка.

— Все! — хрипло выкрикнул Всеволод.

Бросил наземь мечи — простые, тупые, без изысков, без насечки, без заточки, кованные специально для воинских упражнений. Но при этом — точные копии его боевых клинков. И по длине, и по весу, и по форме.

Всеволод потянулся снять шлем.

Водицы бы сейчас испить. Родниковой. Холодной. Сладкой. Хоть глоток…

Двое поверженных противников, кряхтя и пошатываясь, поднимались на ноги сами. Двоих из-под дуба уносили отроки из младшей дружины. За строй ратников, наблюдавших схватку, за осиновый частокол Сторожи уносили — к травнику и костоправу дядьке Михею.

Все…

— Не все! — властно прогремел за спиной знакомый голос.