Эрдейский поход

Судя по всему, в монастыре уже побывала нечисть, которой неведомо благоговение перед людскими храмами. И вошли тёмные твари не через запертые ворота, а перемахнули через стены. Да, видать, не застали никого. Трупов-то нет. И костей — тоже. Значит, успела сбежать монастырская братия. Однако, в отличие от жителей Сибиу, монахи не поленились затворить ворота. Зачем-то. Словно надеялись тем уберечь свою обитель от осквернения. А сами потом со стен спускались? Вероятно. Иначе — никак.

Ладно… Кому бежать, а кому сражаться. Всеволод скорым шагом обошёл подворье, осмотрел, прикинул, оценил. Именно на предмет «сражаться». Оказалось — можно. Очень даже.

По сути, монастырь представлял собой небольшую, простенькую но надёжную крепостцу. Полсотни воинов — за глаза хватит, чтоб успешно держать оборону. А уж сотня с гаком, что привели сюда Всеволод и Сагаадай — гарнизон, способный сделать обитель и вовсе неприступной твердыней. На время, конечно. На ночь. Дойдёт до битвы — оборонять этот монастырь с единственными воротами в чём-то будет даже проще, чем защищать проход между внутренней и внешней стеной Сибиу.

— Если переживём эту ночь, ужинать будем уже в тевтонском замке, — пообещал Бранко.

Если переживём… Ночь…

— Проверить подворье, — приказал Всеволод: — Обшарить всё — от колокольни до подвалов.

— Обезопасить тылы, — это ты, конечно, правильно решил, русич, — криво усмехнулся Конрад.

Смотрел рыцарь при этом на Эржебетт.

Всеволод скрежетнул зубами. Но промолчал.

Решил про себя: в этот вечер он помолчит, но после, когда с Эржебетт всё проясниться окончательно, каждое неосторожно брошенное слово вгонит тевтону обратно в глотку. Будь он хоть трижды послом, этот наглый сакс!

Упырей в монастыре не нашли.

Нашли другое.

— Воевода, там, внизу подвалы, кажись… — озадаченно доложил десятник Илья.

— Что значит «кажись»? — сдвинул брови Всеволод. — Осмотри, как следует.

— Так… того… невозможно никак. Замурованы они. Проход идёт вниз, а поперёк — стена. Сплошная, крепкая — булавой не разбить.

— Стена? — встревожился Всеволод. — И кого ж, интересно, братия в подвалах схоронила.

Илья с усилием сглотнул:

— Себя, воевода.

— Что?!

— Изнутри, камень клали — по раствору видать.

И — после небольшой паузы:

— А с этой стороны на стене — следы.

— Какие такие следы?

— Страшные, — понизил голос десятник. — На когти похоже. И на зубы. Кладка искрошена аж на пару локтей вглубь. Я так разумею — монахи за собой ход в подвалы закрыли каменной пробкой. Нечисть прогрызалась-прогрызалась, да так и не смогла до них добраться.

Конрад, слышавший их разговор, изменился в лице. Перекрестился на католический манер. Сказал тихо-тихо:

— Братья сами себя в монастырском склепе замуровали. Не пожелали питать нечисть своей кровью. Смерть мученическую приняли.

Тевтон забормотал что-то на латыни. Всеволод вздохнул.

Ну вот и прояснилось, куда подевались монахи, и почему ворота монастыря оказались запертыми изнутри.

Не остановили эти ворота тёмных тварей. А каменная кладка в подвале — остановила. Или, может, не кладка? Может, просто перестали упыри чуять за спешно возведённой стеной манящий ток живой тёплой крови? Может, нечисть отступила из подвального тупика и покинула монастырь только когда в замурованном склепе задохнулся последний монах?

И теперь здесь тёмных тварей нет. Ни единой…

— Дозоры — на стены и колокольню, — распорядился Всеволод. — Лошадей накормить. Проверить оружие. Кому надо — почистить серебро. Всем быть готовыми к бою. Тревогу объявлять ударом колокола.

Он замолчал. Огляделся.

Нет? Тварей? Здесь? Ни единой? Или… Всё же…

Взгляд задержался на Эржебетт:

— А ты, голуба, пойдёшь со мной.

Поняла ли, не поняла девчонка — не важно. Пойдёт. По доброй воле или по принуждению. Первый ночной час она проведёт с ним. Под присмотром. Под двумя обнажёнными мечами с серебряной насечкой.

Медленно и неумолимо надвигалась ночь. Тонуло в пылающем багрянце уставшее светило, в очередной раз отдавая людское обиталище на откуп тёмным тварям иномирья. Близился послезакатный час. Час, когда выползают из дневных укрытий упыри, и оборотни перекидываются из человека в зверя.

Час, когда люди становятся добычей…

Конец первой книги